06/17.02.1706, ср. П. в Орше.

П. в Орше.

Письма и бумаги П.: 1. Г.Б.Огильви письмо с упреками в бездействии, П. требует отступать, если не придут саксонцы, а если придут, то быть в Гродно[1]*; 2. Кн. А.И.Репнину письмо о получении от него двух писем и о ситуации на фронте (движении саксонцев и шведов) и о возможном отступлении и уничтожении артиллерии, а если подойдут саксонцы, то быть до весны в Гродно, требует сообщить о действиях шведов под Гродно. Письма кн. А.И.Репнина А.Д.Меншикову (которые П. прочитал) из Гродно, были о том, что шведы идут в Вильно, о недостатке провианта, а также чтобы ему, кн. А.И.Репнину, был прислан тайный указ об аресте при необходимости Г.Б.Огильви[2].

Письма и бумаги П.: 1. Ф.А.Головин писал Б.П.Шереметеву из Москвы в Саратов о посылке указов касательно снабжения его припасами и о том, что из Астрахани, «по грамоте В.г., которая послана за отворчатою печатью в Астрахань», приедут челобитчики, их отправить в Москву, при этом стрельцов и солдат арестовать. «Изволил В.г. сих чисел ко мне писать, чтоб пять шмаков со всем исправить и прислать их на Уфу с морскими офицеры и с матросы и с пушки», а солдат дать Шереметеву и стоять им выше Царицына, чтоб пресечь ход ворам и др. Шереметев отвечал на это письмо «из пути к Царицыну» 15.02[3]; 2. Кн.  А.И.Репнину указ об аресте Г.Б.Огильви и его людей[4]; 3. Г.Б.Огильви ответное письмо, о своем предстоящем приезде и о движении войск, и о прочих делах (верблюдах, гетмане, жаловании, о пойманной шпионке и пр.). Г.Б.Огильви отвечал 09.02[5]**; 4. Ф.А.Головину письмо по прочтении письма кн. Г.Ф.Долгорукова о возможности обмена шведских пленных на кн. Я.Ф.Долгорукова или кн. А.Я.Хилкова, о присылке ружей в Смоленск. «Пожалуй, поклон отдай сестре (царевна Наталия Алексеевна – Е.А.) и протчим (имеются ввиду Екатерина и сестры Арсеньевы Дарья и Варвара – Е.А.)». Ф.А.Головин получил письмо 10.02[6]; 5. И.С.Мазепе письмо, чтобы тот двинулся к Минску с провиантом для войск в Гродно. И.С.Мазепа отвечал об исполнении 11.02[7].

Комментарий.

* Позже стало известно, что указы Г.Б.Огильви, «дабы он из Гродни с войсками ретировался к своим краем <…> не доходили для него, что куриерам проехать было немочно», но когда шведы  немного отступили («для тогдашних морозов и выгоды своим людям»), то первым с указом П. проехал гвардейский поручик Петр Яковлев «в польском мужичьем платье», а потом и другие курьеры[8]. К этому времени отношение царя к Г.Б.Огильви резко ухудшилось, несомненно, под влиянием А.Д.Меншикова. В письме Г.Б.Огильви от 06.02 он не скрывал своего раздражения и в ответ на жалобы главнокомандующего (в том числе на А.Д.Меншикова) писал: «Мы с немалою прискорбностию от вас писма выразумели, на которых такия необъятныя тягости наваливаете (о которых в другом писме пространно ответовал), сами ж единым пером и бумагою щититесь и во всем нас винных творите, что мы не по вашей воле чинили, и не точию настоящее, но и прошедшее паки повторяете, и вместо веселости тугу на тугу прилагаете…»[9]. На предложение Г.Б.Огильви об усилении армии посредством мобилизации 20 тысяч дворян П. с раздражением отвечал о нереальности поставить под ружье такое число дворян: «И сие зело удивительно, что такое в свете неслыханное дело предлагаете. Где дворян такое число взять? Також и протчими до 50000 умножить лехко, и сие також видитца, что воистину лехко писать и указывать, а самому не делать»[10]. П. вообще не нравились самостоятельность Г.Б.Огильви, его шотландское упрямство, его жалобы и менторский тон. Уже потом, в 1707 г., намереваясь нанять нового иностранца-главнокомандующего, он писал, чтобы тот «не так грубо и упрямо поступал как [Г.Б.]Огилви, а именно, что от первава фелтьмаршала пороля не хотел примать многое время, також ничьих советоф принимать не хотел, но желал, как учитель студентами, так он со фсеми поступать»[11].

** Письмо П. на имя Г.Б.Огильви наполнено упреками главнокомандующему в плохой организации зимних квартир, обеспечении войск провиантом и фуражем («…вы сами станцы разписывали, и для чего так зделали, не знаю <…>. И пехоте станцы были в вашей же воле и для чего так опоздали, что чють успели притить, не знаю» и т.п.)[12]. Степень недоверия царя к Г.Б.Огильви к этому времени была так велика, что П., по-видимому, заподозрил Г.Б.Огильви в измене (вспоминая герцога К.Е.Кроа под Нарвой) и послал кн. А.И.Репнину (через А.Д.Меншикова) указ об аресте Г.Б.Огильви и его окружения. Сам по себе такой указ уникален в истории военного дела. Он же говорит о чрезвычайной предвзятости царя, уже заведомо обвинявшего Г.Б.Огильви в преступлениях: «Господин генерал-фельдмаршал Огилвии, который неописанныя зла зделал, которого при получения сего писма возми за арест и его служителей, також писма и протчее все запечатай»[13]. Возможно, что это связано с секретной перепиской, которую вел Г.Б.Огильви с Августом II и о которой узнал кн. А.И.Репнин, сообщивший об этом А.Д.Меншикову и потребовавший (на всякий случай) секретный указ об аресте Г.Б.Огильви[14]. Есть предположение, что А.Д.Меншиков не дал хода этому непродуманному распоряжению царя (арест главнокомандующего!)[15]. Положение Г.Б.Огильви было еще осложнено тем, что Август II не сдержал своего слова и свою армию к Гродно не привел, а вскоре его войска потерпели поражение под Фрауштадтом. Однако русской армии отступать без твердой уверенности, что саксонцы не придут, было также нельзя. Ко всему прочему позже выяснилось, что в войска П. и А.Д.Меншиков присылали зашифрованные письма, а ключ к ним был потерян! Об этом кн. А.И.Репнин писал 23.02 А.В.Кикину: «От их милости (П. и А.Д.Меншикова – Е.А.) бывают к нам курьеры мало не всякую неделю с подлинными письмами, только мы по ним ничего делать не можем: присылают пакеты великие, пишут цифром, велят отдавать для перевода Рену, а Рен (К.Э.Ренне – Е.А.) ключ потерял и то все стало мертво. Уже писано о том многажды, а все привозят такие же письма и так время проходит по-пустому»[16]. Можно себе представить, как это произошло. Мы знаем, что обычно «азбуку переписывали и в пуговицу вделывали»[17]. Видно К.Э.Ренне такую пуговицу потерял. Получив в очередной раз зашифрованное письмо, кн. А.И.Репнин писал Меншикову, что из полученных писем «знать ничего не можем и многократно писал к вашей милости, что та азбука утерялась». О том же кн. А.И.Репнин сообщал царю 23.02: «Уже и писано о том многажды, а сего числа 10-м днем привезли писма таковы ж и по них ничто есть, время в том проходит»[18]. Все это прибавляло беспорядка к ненормальной обстановке, сложившейся тогда в Гродно.

[1] ПБП. 4. № 1064. С. 51-52.

[2] ПБП. 4. № 1065. С. 52-56, 589-590.

[3] Переписка и бумаги. С. 21-23.

[4] ПБП. 4, № 1066. С. 56, 591.

[5] ПБП. 4. № 1067. С. 57-60, 591-595.

[6] ПБП. 4. № 1068. С. 60-61, 603.

[7] Устрялов. История. 4-1. С. 459.

[8] ГСВ. 1. С. 124, 261-262; ПЖПВ. 1706 г. 1. С. 3.

[9] ПБП. 4. № 1064. С. 51-52.

[10] ПБП. 4. С. 60.

[11] ПБП. 5. № 1602. С. 103.

[12] ПБП. 4. № 1067. С. 57.

[13] ПБП. 4. № 1066. С. 56.

[14] ПБП. 4. С. 589-590.

[15] ПБП. 4. С. 591.

[16] Устрялов. История. 4-1. С. 463.
[17] ПБП. 4. С. 626.

[18] ПБП. 4. № 1079. С. 72-73, 614-615.