13.11.1713, пт. П. в СПб.

 П. в СПб.

Письма и бумаги П.:1. Кн. В.Л.Долгорукову письмо о содействии посланному в Данию П.И.Ягужинскому, который везет «к вам пункты почему вам поступать также и словесно со оным к вам приказано, и когда сие получите, то немедленно по оному чините и домогайтесь резолюции на то от Е.в. немедленной и с тем ево к нам отправте, чтоб обо всем мог он нам подлинно, яко самовидец, сказат», предписывает обещать датским министрам взятки[1]; 2. Фредерику IV грамота по поводу предложений, которые сделают ему П.И.Ягужинский и кн. В.Л.Долгоруков[2]; 3. П.И.Ягужинскому и кн. В.Л.Долгорукову инструкция для ведения переговоров в Дании[3]*; 4. И.И.Сергиенко за это число упоминает письмо П. кн. Б.И.Куракину касательно покупки и присылки облицовочных ценинных плиток(без ссылки на источник)[4].

Комментарий.

* Посылка П.И.Ягужинского в Копенгаген была чрезвычайной мерой. С одной стороны, он должен был загасить возникшее недовольство Дании действиями А.Д.Меншикова в Померании, что поставило под сомнение задуманный ранее план П. совместных действий датского и русского флотов у берегов Финляндии и Швеции. А на этом плане зиждились все расчеты П. принудить шведов к миру. Поэтому нужно было срочно урегулировать отношения с датским королем. По мнению Г.Ф.Бассевича, П. был недоволен действиями А.Д.Меншикова в Померании, который «рискует по какому-то странному расположению к министрам Голштинским потерять старинного и верного союзника царя (Данию – Е.А.), не приобретая ему нового в лице короля Прусского (Фридриха-Вильгельма – Е.А.), хотя и имел к тому в руках все средства. В защиту от столь важных обвинений князь ничего не мог представить, кроме пользы от проектов [Г.Г.]Гёрца». В этой ситуации за А.Д.Меншикова, якобы, вступилась Екатерина, и П. ограничился проявлением публичной холодности в отношениях с фаворитом, «чтобы удовлетворить датчан и заставить своих царедворцев трепетать за всякое уклонение от его воли…»[5].

В грамоте Фредерику IV от 16.11, отправленной с П.И.Ягужинским, признается, что некоторые положения трактата о секвестре Померании, заключенного А.Д.Меншиковым с Пруссией, «суть отчасти противны нашему общему интересу, однакож те (положения – Е.А.) от <…> [А.Д.]Меншикова приняты по нужде, понеже пруской двор без того в секвестр вступать не хотел, а наших войск тамо бытность далее поздность времяни не допустила», особенно из-за нехватки «в пропитании». При этом о соглашении светлейшего с Голштинией П. не упоминает. Далее П. заверяет, что не будет ратифицировать секвестрацию Штральзунда и Висмара без согласия Дании и короля Августа II, но от ратификации положений, касающихся прусско-русского договора о Штеттине Россия отказаться уже не может. Что касается «вредительных пунктов» в договоре Готторпского дома и Пруссии, то об этом дан указ послу А.Г.Головкину в Берлине представить протест прусскому королю Фридриху-Вильгельму Iи требовать отмены этих положений[6].

С другой стороны, П.И.Ягужинскому предстояло убедить Фредерика IV принять разработанный П. план военной кампании 1714 г. Он состоял в том, что русские войска, численностью 15 тыс. чел., «на своих денгах и хлебе», на галерах, прикрытых датскими кораблями, десантируются в стокгольмском фарватере и двигаются к шведской столице. По другому предложенному П. варианту, стокгольмский маневр – отвлекающий, а главный удар направляется против главной военно-морской базы Швеции - Карлскроны, которую следует атаковать и разорить, т.к. это «прибыльнее Стокхолма, ибо вся швецкая надежда последняя во флоте состоит». После этого датчане могут легко войти в Сконе, причем Россия может и для этого выделить войска в помощь датским силам. Командовать союзными силами, как и раньше, П. был намерен сам[7]. Если же датчане эти планы отвергнут, то П.И.Ягужинский должен добиваться от короля посылки датской эскадры в 7-10 кораблей к финляндским берегам на «нашем пропитании и на половинном жалованье» или просить, чтобы король хотя бы сдал в аренду 3-5 кораблей «а потом мы их отдадим, а что истерена будет – то вдвое отдадим. А буде карабль проподет – новой поставим, а людей, чтоб только проводить до Ревеля дали»[8]. Из «особливых пунктов» и приложения к инструкции П.И.Ягужинскому видно, что П. был кровно заинтересован в датских линейных кораблях, ибо пришел к убеждению, что только морская блокада и уничтожение шведского флота в сочетании с десантами на шведский берег может сломить волю Швеции к сопротивлению. Миссия П.И.Ягужинского в Копенгаген провалилась. 16.01.1714 он писал П., что аудиенция Фредерика IV ограничилась вручением грамоты, «потом искали мы с господином послом князем [В.Л.]Долгоруким, чтоб Е.в. комиссию мою сам выслушал секретно, но того он не учинил и указал на советников», которые на предложения П. отвечали, что совместных действий в других районах не будет, пока не будет обеспечена безопасность Дании от Пруссии и Голштинии и когда Россия даст денег. Отказ последовал и на предложение о посылке датской эскадры или отдельных кораблей в Финский залив[9].

[1]ПБП. 13-2. № 6331. С. 175-176.

[2]ПБП. 13-2. № 6332. С. 176-177; Бантыш-Каменский. Обзор. 1. С. 252.

[3]ПБП. 13-2. № 6333. С. 177-180; Бантыш-Каменский. Обзор. 1. С. 252.
[4] Сергиенко.  Голландские мастера-керамисты. С. 111.

[5]Бассевич. Записки. С. 339-340.

[6]ПБП. 13-2. № 6338. С. 183-185; Бантыш-Каменский. Обзор. 1. С. 252; Бассевич. Записки. С. 341.

[7]ПБП. 13-2. С. 202-203.

[8]ПБП. 13-2. С. 204.

[9]МИРФ. 4. С. 72-73.