30.09.1713, ср. П. в СПб. Занимался кораблестроением.

Письма и бумаги П.: 1.Христофору Бранту письмо о том, что «шхойт, которой вы прислали к нам, оной мы собрали, которой хорошей препорции есть», о присылке из Голландии двух буеров[1]; 2. Кн. Б.И.Куракину письмо с предписанием купить английский корабль и еще 5-7 кораблей; о согласии России заплатить голландцам за сожженные при Гельсингфорсе корабли; об отпуске хлеба из Риги и Ревеля, сообщает о невозможности торговли через Ревель «за шведскими кораблями», указания о новых порядках в пристанях, «комендантов переменил и накрепко дал указ о том, и сам буду того смотреть»; о присылке в СПб галиота с вином из Любека в Ревель; о платежах за товары англичанам; о смоле, а также прислать с кораблем стволов дерева кокернуса для точения на станке, нанять опытного пивовара голландского, найти камня, из которого делают гроты в огородах, «имянуемого туфу», прислать на корабле вместо баласта на один целый грот[2]; 2. А.Д.Меншикову письмо с рассуждениями о внешнеполитичских интригах вокруг Штеттина, видит во всем интригу Я.Г.Флеминга, который «опутал Вас кругом», мнение о передаче Штеттина Пруссии – «то изрядно, что хотя союзник не будет, то однакож вредить не станет, и с шведам может чрез сие в недружбу войтить», настаивает на вводе наших войск в Штеттин, о посылке денег, пишет о корпусе П.И.Яковлева, который следует оставить у датчан, указывает выводить войска, «дабы к весне солдатом отдохнуть»[3].

Разные письма и бумаги: 1.Сенатский указ об освобождении сенатских приказных от постоя[4]; 2. Фредерик IV– П. грамота от 09.10 н.ст. с жалобой на А.Д.Меншикова, отдавшего Штеттин прусскому королю Фридриху-Вильгельму I без согласования с союзниками[5]*.

Комментарий. 

* Эта грамота отражает начавшийся конфликт в лагере союзников по поводу передачи А.Д.Меншиковым Штеттина голштинцам и пруссакам. Согласно отредактированным П. ГСВ, происшедшее выглядело так: 21.09/02.10 - Штеттин сдался осаждающим (русским и пруссакам), 25.09/06.10 – А.Д.Меншиков, будучи в Шведте, при свидании с прусским королем Фридрихом-Вильгельмом I, «согласился об отдаче города Штеттина Его королевскому величеству Прускому в секвестр и о том со оным тамо трактат заключил»; 26.09/07.10 - прусский генерал-майор Борк с двумя батальонами вошел в город. Зная о трактате в Шведте, союзники Фредерик IV и Август II, по мнению П., якобы «протестации не чинили, и оное им не противно, однакож то с неудовольствием приняли», т.к. трактат А.Д.Меншикова с Фридрихом-Вильгельмом I был без «сообщения им заключен». Но П. сообщает не всю правду. На самом деле датчане протестовали, особенно по поводу отдачи в секвестр Штральзунда, Висмара и о.Рюгена. Фредерик IV считал, что к решению проблемы секвестра Штеттина оказалась допущена Голштиния – «его, дацкого короля, явный неприятель». Возмутило датчан то, что Пруссия 22.06.1713 заключила с Голштинским домом трактат, «в котором в некоторых пунктах постановлено многое к предосуждению Северного союза, особливо же противу Ево к.в. дацкого» Фредерика IV: секвестр Штральзунда и Померании был сформулирован как совместный с Голштинией и весь договор был направлен против Северного союза и, прежде всего, против Дании, которую пруссаки, согласно договору с голшинцами, были обязаны заставить вернуть Голштинии оккупированные ранее в ходе войны территории Шлезвига. Поэтому Фредерик IV был несогласен с трактатом, заключенным А.Д.Меншиковым, «требуя в том поправления». Несомненно, этот трактат создавал для П. дополнительные проблемы, и позже пришлось-таки пойти на уступки датчанам. Поэтому русская сторона многократно требовала от Пруссии письменного опровержения пунктов трактата с Голштинией, направленных против Северного союза и Дании. Только в этом случае Россия соглашалась ратифицировать трактат о секвестре Пруссией Штеттина[6]. Вместе с тем, П. не был последователен в своих действиях. Он знал об интригах голштинцев, но не препятствовал А.Д.Меншикову вести с ними переговоры. Из письма А.Д.Меншикова П. от 22.09 следует, что как только прекратился огонь, был заключен договор, согласно которому город надлежало «отдать гольштеинскому посланнику Башевичю (Г.Ф.Бассевичу – Е.А.), которой по учиненным у нас с Флеминком (Я.Г.Флеминг – Е.А.) и с ним договорам <…> в секвестр примет»[7]. Сохранился и более ранний (от 19.10) документ – «реверс» А.Д.Меншикова самому Г.Ф.Бассевичу, в котором сказано, что шведский генерал-губернатор А.А.Мейерфельд «крепость Штетинскую высококняжому Готорпскому дому предал», причем два шведских батальона из гарнизона оставались в городе и присягнули Голштинии[8]. Известны и переговоры А.Д.Меншикова с прусским генералом Борком о секвестре Померании Пруссией и о компенсации Голштинии за счет датчан[9]. Словом, А.Д.Меншиков не мог вести такие обстоятельные переговоры, не заручившись одобрением П., прекрасно знавшего, как эти переговоры встречает датская сторона.  Не приходится сомневаться, что датчане в заключении этих договоров не участвовали, и не случайно. Р.Виттрам считал, что голштинцы дали А.Д.Меншикову взятку за Штеттин в 5 тыс. червонцев[10]. Этот вывод поддержал и Х.Баггер[11]. Не исключено, что свою взятку дали ему и пруссаки, чрезвычайно заинтересованные в присоединении Штеттина к Пруссии. В 1718 г. в покаянной челобитной П. А.Д.Меншиков признался, что в Померанском походе ему «подарили <…> в Голстинии за то, что, будучи в марше, не разорил земли» 5000 червонцев, с Гамбурга взял 10000 червонных, с Любека 5000 червонных, с Мекленбурга 12000 талеров, снова с Мекленбурга и Стрелицкого княжества 1000 червонных, с Гданьска 20000 талеров. После этого он писал: «И сии вышеписанные презенты, кои суть важнейшие, а о прочих, чем дарен от королевских величеств, чаю самим вам известны»[12]. Последняя фраза наводит на мысль, что взятка за Штеттин (не упомянутая в списке «подарков») была известна П. Примечательно, что после заключения сделки с голштинцами 25.09/06.10 в Шведте, опять же без участия датчан и саксонцев, А.Д.Меншиков заключил договор с Фридрихом-Вильгельмом I о передаче Пруссии секвестра на Переднюю Померанию и все крепости, включая Штеттин, Штральзунд, Висмар и Рюген[13]. Это все и вызвало возмущение датчан, для которых голштинцы были такими же врагами, как и шведы. Такого рода конфигурация секвестра понималась датчанами как фактическая передача Померании шведским войскам, которые, как считали в Копенгагене, «будут посажены <…> под именем князя Готорпского». Фредерик IV опасался, как писал из Копенгагена кн. В.Л.Долгоруков, что после вывода русских войск из Померании он вновь окажется один на один со своими врагами[14]. Но при этом отметим, что многие действия А.Д.Меншикова (особенно в части его тесных контактов с голштинцами) не были полностью известны П. Несомненно, что П. поддерживал идею передачи Штеттина пруссакам (в ответ на их вступление в войну со Швецией и гарантии завоеваний России в Восточной Прибалтике), но речь о передаче всей Передней Померании Пруссии, а тем более в союзе с голштинцами, П., кажется, не вел. Царь, конечно, знал, что его дипломатами велись закулисные переговоры с голштинцами, как в Берлине[15], так и в других местах, при содействии Я.Г.Флеминга, которому царь не доверял и не раз предостерегал А.Д.Меншикова насчет действий этого, как ему виделось, интригана, хотя сам ранее и вел с ним переговоры относительно раздела шведского наследства[16]. Но все же П. не предполагал столь тесного сотрудничества А.Д.Меншикова с Голштинией и неслучайно он признавал в письме кн. В.Л.Долгорукову, что секвестрация «нехорошо зделана»[17]. Возможно, что П. даже не знал всех положений заключенных светлейшим трактатов. Ведь 04.11 П. писал А.Д.Меншикову: «Зело велику нужду имеем в подлинных трактатах, которые вы зделали о секвестрациях как з голстиницами, так и с прускими. И буде сам за худою дорогою не можешь быть скоро, то пришли с [А.П.?]Веселовским тотчас»[18]. Совершенно очевидно, что П., рассчитывая на помощь датского флота, не хотел ухудшения отношений с Данией, а между тем действия А.Д.Меншикова ставили под удар как раз оформившиеся у П. планы решительного наступления на Швецию в компании 1714 г., что, по его выкладкам, без участия датского флота организовать было невозможно. Поэтому А.Д.Меншиков, не знавший об этих планах П. (или по своей жадности игнорировавший их), поставил Россию в сложное положение, и П. пришлось дезавуировать пункты трактата в Шведте о передаче Пруссии Висмара, Штральзунда и Рюгена. Также П. был вынужден давить на Пруссию, чтобы она дезавуировала неприятные союзникам пункты прусско-голштинского договора. 20.11.1713 послу в Берлине А.Г.Головкину было предписано, чтобы он требовал от прусского короля «письменное обязательство об отвержении помянутых противных ис трактата, учиненного у него з Голстинским домом пунктов, ему, королю (Фридриху-Вильгельму I– Е.А.)». Однако Фридрих-Вильгельм I «под разными представлениями на оное не склонился», и лишь потом, 13.03.1714, он подписал «в генеральных терминах обнадеживание», что перезаключит с Голштинским домом соглашение, изъяв из него антисоюзнические пункты. Однако П., «не довольствуясь оным <…> генеральным обнадеживанием», не ратифицировал меншиковский трактат в 1713 г. В конечном счете, П. был недоволен А.Д.Меншиковым, показавшим себя плохим дипломатом, орудовавшим топором вместо скальпеля, да еще искавшего в дипломатии для себя корыстного интереса[19].

[1]ПБП. 13-2. № 6223. С. 122.

[2]ПБП. 13-2. № 6224. С. 122-123.

[3]ПБП. 13-2. № 6225. С. 123-125.

[4]ПСЗ. V. № 2717. С. 56.

[5]Бантыш-Каменский. Обзор. 1. С. 251.

[6]ГСВ. 1. С. 411-412.

[7]ПБП. 13-2. С. 473.

[8]ПБП. 13-2. С. 474.

[9]ПКШ. 1. С. 322.

[10]Wittram. Peter I. Bd. 2. S. 255-256. 

[11]Баггер. Петр Великий в Дании. С. 25.

[12]Голиков. ДПВ. 6. С. 392.

[13]ПБП. 13-2. С. 475-479.

[14]ПБП. 13-2. С. 494.

[15]ПКШ. 1. С. 315.

[16]Крылова. Гузумские переговоры. С. 556-557.

[17]ПБП. 13-2. С. 157.

[18]ПБП. 13-2. С. 160.

[19]Возгрин. Дипломатическая деятельность. С. 118-123.