12/23.06.1711, вт. П. и Екатерина прибыли из Гнилой Криницы к Днестру.

П. и Екатерина прибыли из Гнилой Криницы к Днестру, к Сороке, где уже находились пехотные дивизии А.А.Вейде и Л.Н.Алларта, вскоре подошел и кн. А.И.Репнин со своей дивизией. Сделали два моста у городка Сороки и начали переправу через Днестр в Сороки[1]. Полки гвардии маршировали до Гнилой Криницы «полем через речку», шли 4 мили[2].

Письма и бумаги П.: 1. Б.П.Шереметеву письмо («За три версты до Днестра») с выговором за его медленное движение, о себе: «…мы, конечно, сего дня будем к Д(н)естру и как возможно перешед, пойдем к вам, а которыя уже перешли, тех наперед отпустим». Получено 14.06 при р. Прут[3]*; 2. Б.П.Шереметеву письмо «От Днестра»: «Сего моменту пришли мы с полками к Днестру, где вся пехота стоит. Мост будет дни в три готов», о провианте и ожидании немедленного ответа[4]; 3. Кн. В.Вл.Долгорукову письмо («не доходя Днестра три мили») с выражением недовольства его действиями, о контактах с Константином Бранковяну[5].

Разные письма и бумаги: 1. Сенатский указ о цене драгоценных материалов[6]; 2. Кн. В.Вл.Долгоруков - П., что получил его указ, видно, что «еще В.в. не известен о нашем деле», что написали ему 08.06 обо всем цифрою (шифром): «Турки к Дунаю пришли и пехоту переправили за мост на сю сторону <…>. Прежде нашего приходу к Яссам, турки пришли к Дунаю», и что господарь сказал, что «турки и татара в великом страхе»[7]**; 3. Кн. Д.М.Голицын - Ф.М.Апраксину из Киева, что «при написании сего получил я из Бреславля от Ц.в. два письма, одно к вам <…>. А другое к господину вице-адмиралу Креусу (К.И.Крюйс – Е.А.), о которых писал Алексей Макарьев (А.В.Макаров – Е.А.), чтоб оныя послать с нарочным посыльщиком»; передает известие о турках – ждут визиря Мехмеда-пашу «и мост уже готов», что П. пришел в Ярослав 22.05, а 30.05 пошел к Бреславлю[8]. 

Комментарий .

* Прибыв к Днестру, П. получил довольно полную информацию о начавшейся переправе турок через Дунай и понял, что задуманный план опередить османов у Дуная провалился из-за медлительности «русского Кунктатора» Б.П.Шереметева (как подсчитал Я.Е.Водарский, по направлению к Днестру армия Шереметева за 5 дней, с 17 по 21.05, прошла всего 12 км[9]). В письме от 12.06 П. с раздражением писал фельдмаршалу: «О замедлении вашем зело  дивлюсь, понеже первое хотели из Бреславля итить <…> 16-га, и то б возможно было поспеть в четыре дни, то есть к 20-му числу. А вы перешли 30 числа, и то десять дней потеряно; к тому ж на Ясы криво. И ежели б по указу учинили, то б, конечно, прежде туркоф к Дунаю были, ибо от Днестра толко до Дуная 10 или по нужде 13 дней ходу. А ныне старыя ваши песни в одговорках, на которое дело я болше не знаю, какие указы посылать, понеже обо фсем уже доволной указ дан, в чем можете ответ дать. О правианте, отколь и каким образом возможно, делайте, ибо когда салдат приведем, а у вас не будет что им есть, то вас оным в снедь дадим. Мы, конечно, сего дня будем к Д[н]естру и, как возможно перешед, пойдем к вам, а которыя уже перешли, тех наперед отпустим», получено 14.06 при реке Прут[10]. Между прочим, о том, что Б.П.Шереметев долго запрягает и… медленно ездит, П. было известно давно. Все годы войны его приходилось понукать, торопить, а фельдмаршал отвечал примерно так, как в 1703 г.: указ получил и «в путь побреду». Есть какая-то тайна феномена Б.П.Шереметева-полководца. Несмотря ни на что, П. сохранял его во главе армии все годы войны. Возможно, он исходил из того, что медлительный Б.П.Шереметев спешить не будет и армию не погубит, что следует учитывать старые родовые принципы: Б.П.Шереметев по давности службы и знатности оставался первейшим русским воеводой, и было известно, что офицеры и солдаты его уважали, а это в армии немаловажно. И этого П. не учитывать не мог. Конечно, А.Д.Меншиков во главе армии действовал бы несравнимо энергичнее, что не раз доказывал на поле боя и в походах. Но он был далеко и выполнял важную роль главного сторожа прибалтийских завоеваний и хранителя царской семьи на время отсутствия П. В походе 1711 г. П. возлагал большие надежды на кн. В.Вл.Долгорукова, который должен был присматривать за Б.П.Шереметевым и, фигурально выражаясь, будить его, когда фельдмаршал засыпал. Но и он подвел П. Царь с явной долей раздражения писал кн. В.Вл.Долгорукову: «Зело удивляюсь, что вы так оплошно делаете, для чего посланы. Ежели б так зделали, как приказано, давно б были у Дуная. Я зело на вас надеялся, а ныне вижу и к тебе тож пристало (что и у Б.П.Шереметева – Е.А.) <…>. А что требуете указоф новых, то я не знаю, что больше писать, ибо обо всем указы даны <…>. Когда будем к вам, не уморите салдат з голоду»[11]. Тут-то возникала вторая, кроме недостаточно быстрого движения армии, проблема: нехватка провианта. Кн. Д.К.Кантемир не смог обеспечить русскую армию хлебом – столько его в Молдавии, разоренной набегом саранчи, не было, хотя мяса хватало, и солдат приходилось переводить с хлеба на мясо. Но все равно, проблема обеспечения войск провиантом как дамоклов меч висела над войсками, что видно по переписке генералов с П.
** Многие источники сообщали о «великом страхе», который испытывали, двинувшись через Дунай, турки. Несомненно, как сказано выше, были и преувеличения при описании «великого страха» османов, но нужно иметь в виду, что Полтавская победа над Карлом XII произвела сильное впечатление на Высокую Порту. Английский посол в Константинополе позже сообщал, что «страх и почтение перед русскими были так велики, что великий визирь [Мехмед-паша], несмотря на многочисленные сообщения о тяжелом положении русской армии, не перешел Дунай (03.06), пока к нему не подтянулись из азиатской части империи отряды конницы», а также крымский хан Девлет II Гирей, поляки Ю.С.Потоцкого и запорожские казаки Ф.С.Орлика[12]. Учитывая всю серьезность положения, турецкое командование стремилось компенсировать недостатки в боевой подготовке численным превосходством своих войск, что на Пруте ему вполне удалось. Одновременно, турки были склонны к переговорам о мире, особенно наблюдая пассивность шведов в Померании. Поэтому они не собирались действовать активно против армии П., а намеревались выжидать предложений со стороны русских. Правда, неизвестно, на каких условиях они бы вели переговоры – наверняка условия эти были бы вариантом смягченных прутских условий, но шанс закончить дело миром, несомненно, у сторон был. Об этом говорит множество источников[13]. Однако П. был решительно настроен на сражение и на победные для себя условия мира. Успокаивая кн. Д.К.Кантемира, забеспокоившегося насчет возможных переговоров, П. писал:«А о трактатах воистинно ни в мысли было» [14]. Возможно, его не оставляла мечта укрепиться на Азовском и Черном морях, получить доступ в Проливы – ведь недаром, несмотря на общую переориентацию политики России на север, он не бросал Воронеж, Троицкий, флот, и благодаря ему там все еще теплилась жизнь. Победа же над турками на Дунае могла бы резко усилить позиции России в Северном Причерноморье. Не исключено, что действительные мысли П. отражает и один из Журналов, где сказано, что предложения о мире со стороны великого визиря Мехмед-паши, переданные через патриарха Иерусалимского Хрисанфа и Константина Бранковяну, были отвергнуты, чтобы не показать противнику свою слабость («тому не поверено, а паче того ради то не принято, дабы не придать неприятелю сердца или куражу»)[15].     

[1] ПЖПВ. 1711 г. С. 15, 106; ГСВ. 1. С. 172, 369.

[2] ПЖПВ. 1711 г. С. 46.

[3] ПБП. 11-1. № 4512. С. 285-286; Шереметев. Письма. Ч. 3. С. 8.

[4] ПБП. 11-1. № 4513. С. 286-287.

[5] ПБП. 11-1. № 4514. С. 287.

[6] ПСЗ. IV. № 2371. С. 691.

[7] ПБП. 11-1. С. 544.

[8] Война с Турциею. С. 129.

[9] Водарский. Загадки. С. 63.

[10] ПБП. 11-1. № 4512. С. 285-286.

[11] ПБП. 11-1. № 4514. С. 287.

[12] Sutton. The Despatches. P. 75.

[13] Подр. см. ПБП. 11-1. С. 569-570.
[14] ПБП. 11-1. № 4533. С. 298-299.

[15] Там же.

[16] ПЖПВ. 1711 г. С. 16.