16.05.1690, пт. П. в Преображенском.

П. в Преображенском, вызвал П.И.Гордона, обед в Медведкове у кн. Б.А.Голицына, неумеренное питье, ужин в Немецкой слободе у Ф.Я.Лефорта[1]*. За «потешную стрельбу» 11 гранатных мастеров награждены сукном[2].

Комментарий.

* Это первое упоминание времяпрепровождения П. в доме Ф.Я.Лефорта и сразу же типично сопровождаемое неумеренным пьянством. По мнению кн. Б.И.Куракина, сближение с Ф.Я.Лефортом произошло после событий августа 1689 г., когда начались первые крупномасшабные маневры с участием не только потешных, но и армейских частей, в которых служило много иностранцев. Ранее они были подчинены только правительству Софьи Алексеевны. Кн. Б.И.Куракин, дав в своей «Гистории» весьма критическую характеристику Ф.И.Лефорту как «дебошану французскому», пишет, что он «непрестанно давал у себя в доме обеды, супе и балы. И тут в (его) доме первое начало учинилось, что Е.ц.в. начал с дамами иноземскими обходиться и амур начал первой быть к одной дочери купеческой, названной Анна Ивановна Монсова. Правда, девица была изрядная и умная. Тут же в доме (Ф.Я.Лефорта – Е.А.) началось дебошанство, пьянство так великое, что невозможно описать, что по три дня запершись в том доме, бывали пьяны и что многим случалось оттого умирать. И от того времени и по сие число и доныне пьянство продолжается, и между великими домами в моду пришло. Помянутой же [Ф.Я.] Лефорт с того времени пришел до такого градусу, что учинен был генералом от инфантерии и потом адмиралом, и от пьянства умер». Это кажется совсем несправедливым утверждением – известно, что Ф.Я.Лефорт страдал от старых боевых ран, которые периодически открывались у него[3]. Но несомненно, что повальное пьянство, принятое в кругу сподвижников П., укоротило век Ф.Я.Лефорта, как и век самого П.[4]. Участвовать в пьяных оргиях, напиваться до скотского состояния, особенно с участием царя, для его подданных было престижно, обязательно и похвально. В письмах П. и его приближенных обязательно сообщалось о поднятии бокала «за здравие» адресата и уделялось особое внимание эпизодам бесконечной «битвы» с пресловутым Ивашкой Хмельницким, причем надлежало гордиться «поражениями», которые он им наносил. «А с Ываном бились весь день у Федара Матьвеевича [Апраксина], - писали П. весной 1703 г.  кораблестроители Ф.М.Скляев, Г.А.Меншиков и другие - были зело шумны. Федор, ученик, изволил умереть маия в 7 день».[5] Стараясь угодить государю фельдмаршал Б.П.Шереметев так подробно описывал в письме к П. свои «сражения» с Ивашкой Хмельницким, который, оказывается, «незнаемо откуда прибыв, учал нас бить и по земле волочить, что друг друга не свидали… Я наутрее опамятовался на постели в сапогах без рубашки, только в одном галстухе и парике».[6] У исследователя невольно складывается впечатление, что П. был алкоголиком, что он не обходился ни единого дня без спиртного[7]. Впрочем, на заметке в иностранной газете (неясно, какой) о  том,  что русский царь всегда пьян, П. сделал пометку: «Врет каналья! Бывает, но не по вся дни».[8] Истоки пьянства П. лежали в застольях в Немецкой слободе, в выпивках среди приближенных в Преображенском, в посещении погребов Измайлова. Не напиваться при спуске корабля вообще считалось (и считается ныне) кощунством, которое обрекает корабль на несчастья. А сколько кораблей спустил на воду царь-кораблестроитель мы точно сказать и не можем. В боярской среде противников П. истоки пьянства видели в общении с иностранцами и также в ближайшем окружении царя: «Алексей Соковнин говорил ему, Ивану [Цыклеру], князь Борис Алексеевич Голицын сам пьян и его, Великого государя пить  научил»[9]

[1] Гордон. Дневник. 1690-1695 гг. С. 16.

[2] Сб. выписок. 1. С. 113.

[3] Гузевич. Захоронения Лефорта и Гордона. С. 187-208.

[4] Куракин. Гистория. С. 66. 

[5] ПБП. 2. С. 537.

[6] ПБП.. 2. С. 485.

[7] Подр. см.: Анисимов. Петр Великий о Боге, болезнях и минеральной воде. С. 80-81.

[8] 200-летие Кабинета Е.и.в. С 132.

[9] РГАДА. Ф. 371. Оп. 2. Д. 485. Л. 25.