09.06.1719, вт. П. на флоте и на Котлине.

А.Д.Меншиков встретил П. на пристани Котлина, потом пошли в дом А.Д.Меншикова, «и по розговорех изволили ходить по каналу», потом П. отъехал на корабль «Ингерманландия» у Кроншлота[1]. П., Екатерина и прочие прибыли на него в 12-м часу, обедали. В 5-м часу с него был дан сигнал поднять якорь, А.Д.Меншиков пошел к П. на корабль. В 11-м часу П. «изволил путь свой восприять» к Ревелю, А.Д.Меншиков провожал П. за Кроншлот, потом вернулся и снимал с мели «Александра» и «Св. Екатерину»[2]*. Галерный флот под командой Ф.М.Апраксина пошел в Финляндию. Ветер был «нордост лабарулт»[3]. Корабли шли таким порядком: авангард шаутбенахта П.И.Сиверса («Гангут», «Мальбурх», «Арондаль», «Св. Екатерина»), аръергард шаутбенахта Томас Гордон («Москва», «Лондон», «Британия», «Ревель»), кордебаталия Петра Михайлова («Ингерманландия», «Св. Александр», «Нептун», «Шлютенбурх» (точнее «Шлиссельбург»), как пошли, то сразу же «Св. Екатерина» села у Кроншлота на мель, вышла заминка. Царица Екатерина с царевнами сошла с корабля в 2-х милях от Кроншлота и на шлюпке пошла к Кроншлоту, салют. Флот же вышел в море. В Ревель отправлен поручик Н.Ф.Головин с письмом П. к Джону Норрису, в котором написано о сомнениях П. насчет действий Англии и пр.[4].

Письма и бумаги П.: 1. Басу фон Рену письмо о строительстве 3 гек-ботов, что посылал к кн. Б.И.Куракину и Христофору Бранту «препорцию и чертежи», просит способствовать постройке и за нею надзирать. «От Кроншлота, с корабля «Ингермоланд»[5]; 2. Резолюция («Не брать») на челобитной А.Д.Меншикова, который пишет, что должен С.Петербургской канцелярии от 5 до 6 тыс. рублей, «а заплатить оным чем не имею», просит учесть «мой особливый труд, чрез которой я в той губернии сверх положенного табельного числа доходов собрал слишком милион и прибыло в оклад по сту по 70 тыс. рублев сверх прочих чрезвычайных расходов»[6]; 3-4. Курьеру Потапу Михайлову указ «у Кроншлота на корабле Ингерманланд» о командировании его в Архангельск, дана инструкция: под видом покупок для царя, на самом деле выполнить тайное поручение: если приехавший гамбургский корабль «тот которой салютации не отдал, то подать другое наше письмо вице-губернатору на один, и сию свою инструкцию ему показать наодине ж, чтоб ево (капитана корабля – Е.А.) поймать <…>» и привезти в СПб, а если не будет того корабля, то вернуться в СПб. Заодно выбрать «из лутчих новых вин, а именно бургонского, эрмитажу и других, кои лутче, всех рук по дюжине бутыль и пришлите к нам с сим посланным». До этого с такой же инструкцией был отправлен прапорщик Колокольцов и вернулся ни с чем, «писма у него приняты и созжены»[7]; 5. Христофору Бранту указ о получении письма от 18.04 относительно покупки гукора и содействии кн. Б.И.Куракину в его деле[8]; 6. Кн. Б.И.Куракину указ: «зело нужно нам три гекбота, которые б гораздо ходки были на парусах», о посылке к нему двух чертежей, в том числе без пушечных окон, чтобы под видом торговых прошли, «а от шведов опосатца нечева, понеже голанцам комерция уже позволена». «Препорция» размеров заказываемых судов[9]; 7. Подмастерью корабельного дела Алексею Сурмину указ («у Кроншлота на корабле «Ингерманланд») ехать в Ярославский и Романовский уезды, туда, где делают суда романовки, уничтожить старый образец и делать по новому образцу, обучать мастеров под угрозой штрафа по 300 руб. за каждое старое судно[10]; 8-9. Возможно, что к этому времени относятся заметки П. (без даты) о порядке установки флагов и пр.[11] и Пункты о порядке начала движения флота[12].

Комментарий .

* В Походном журнале записано: 9-го. Во имя Господне. Флот корабельной и галерной в 9-м часу в вечеру якоря выняли и пошли в путьь. Ветер был норд-ост лабаркулт» (ПЖПВ. 1719 г. С. 1).
Анри Лави в донесении от 25.07 н.ст. сообщал, что перед походом П. высказал свое недовольство А.Д.Меншикову и Ф.М.Апраксину. Первого «он укорял, что его болезнь – одно притворство, чтобы только не идти на войну, второму же сказал: «Хотя ты всегда одобрял мои действия, в особенности по отношению к флоту, но я все же читаю в твоем сердце, что умри я прежде тебя, ты один из первых осудишь все, что я сделал и – прибавил он – если бы шведская королева (Ульрика-Элеонора – Е.А.) так же хорошо знала вас, как я, она согласилась бы на мир и уступила бы мне все, что я желаю сохранить. Потому что после моей смерти вы, я убежден, откажетесь от завоеванных мною земель и даже согласитесь, лишь бы вернуться к своему прежнему житью, уничтожить этот город и флот, которые стоили мне столько крови, денег и труда». Тогда же Анри Лави со слов Делонуа, камер-юнкера П. (его жена – статс-дама принцесс) сообщил о том, что П. послал курьера в Париж для предложения королю Людовику XV в жены своей младшей дочери (Елизавета Петровна – Е.А.), что старшая принцесса (Анна Петровна – Е.А.) – «вылитый портрет царя-отца», что в Летнем дворце устраивают великого князя Петра Алексеевича из-за боязни, что его могут похитить недовольные П. и утвердить за ним корону после смерти П., говорят о намерении П. выдать дочь Анну за иностранного принца (Карла-Фридриха Голштинского) с тем, чтобы он управлял государством[13].

[1] ПЗМ. С. 315.

[2] ПЗМ. С. 315.

[3] ПЖПВ. 1719 г. С. 1, 31-32; ГСВ. 1. С. 483; КПБ. 90. Л. 388.

[4] ПЖПВ. 1719 г. С. 33, 122; ГСВ. 1. С. 483-484.

[5] КПБ. 90. Л. 378-379.

[6] Голиков. ДПВ. 7. С. 270; КПБ. 90. Л. 380.

[7] КПБ. 90. Л. 381.

[8] КПБ. 90. Л. 383.

[9] Берх. Собрание. 3. С. 181-182; КПБ. 90. Л. 384-385, 420.

[10] ПСЗ. V. № 3387. С. 715; КПБ. 90. Л. 386.

[11] КПБ. 91. Л. 406.

[12] КПБ. 91. Л. 407.

[13] РИО. 40. С. 38, 46.