22.02.1724, сб. П. на Петровских заводах.

П. на Петровских заводах. В Стокгольме подписан русско-шведский оборонительный союз на 12 лет[1]*.

Письма и указы П.: 1. Анне Петровне письмо: «Аннушка, здравствуй с сестрами и внучаты. Мать ваша сюды сего моменту приехала, слава Богу, здорова и мы также здесь прибыли благополучно, в протчем предаем вас в сохранение Божие. Петр. З заводоф»[2]; 2. Ф.М.Апраксину письмо: «Я слышал, что ты хочешь ехать на второй недели к Москве, конечно, не езди, подлинно погубишь себя, понеже мокрота разжидилась чрез лекарства, и когда на ветре будешь, тогда вдруг так застудитца, и будет горше перваго, конечно, отчего самая смерть последовать будет, конечно, дай покой, и когда дохтор совершенное безопаство увидит, тогда поезжай»[3]; 3. М.А.Матюшкину письмо о приезде того немедленно на Петровские заводы[4].

Комментарий.

* Переговоры о заключении союза шли несколько месяцев. России не удалось убедить шведов выступить ей на помощь в случае нападения турок на Украину. Не согласились шведы и помогать русской дипломатии в Польше противостоять «саксонским проискам» - петровская дружба с Августом II давным-давно кончилась. Польско-саксонские союзники, которыми так дорожил П. в предполтавский период Северной войны не были даже допущены к переговорам со шведами и, в результате Ништадского мира не получили ничего – ни обещанной многократно Лифляндии, ни Эльбинга.[5]. Одновременно Россия не хотела, чтобы после смерти короля на престол взошел его сын принц Фридрих-Август (будущий Август III). Но, вместе с тем, Россия не хотела помогать Швеции в поддержке бывшего короля Станислава I. Договорились лишь совместно гарантировать неизменность устройства Речи Посполитой. Но самыми острыми были разногласия по поводу статуса герцога Карла-Фридриха. Россия хотела, чтобы он был объявлен наследником шведского престола, но Рикстаг отказался это делать. Взамен союзники (в весьма осторожных выражениях) обещали герцогу Карлу-Фридриху когда-нибудь вернуть ему Шлезвиг. Несомненно, союзный договор был выгоден России, которая через него могла контролировать вчерашнего противника. При этом союзный договор имел отчетливо антианглийский характер, что также устраивало Россию. Казалось, что отныне Швеция пойдет в фарватере русского политического курса. Однако после смерти П. шведы сделали резкий поворот и присоединились к враждебному России Ганноверскому союзу. Подр. о переговорах см.: Полиевктов М.А. Балтийский вопрос. С. 158-166; Некрасов Г.А. Русско-шведские отношения. С. 122-148.

[1] Бантыш-Каменский. Обзор. 4. С. 223-224.

[2] РГАДА. Ф. 9. Оп. 1. Кн. 17. Л. 40 об.; КПБ. 106. Л. 490-491.

[3] РГАДА. Ф. 9. Оп. 1. Кн. 17. Л. 40 об.; МИРФ. 2. С. 713; КПБ. 106. Л. 492-493.

[4] РГАДА. Ф. 9. Оп. 1. Кн. 17. Л. 40 об.; КПБ. 106. Л. 493а-495.

[5] Цесельский. Речь Посполитая и балтийская экспансия. С. 121.