• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Курс лекций “Russian Orientalism, 1700-1917”

10-12 мая 2016 профессор Дэвид Схиммельпеннинк ван дер Ойе (Университет Брока, Канада, PhD (Йельский университет)) провёл курс лекций “Russian Orientalism, 1700-1917” на базе департамента истории НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге.

Первая лекция «Что такое ориентализм?»  была посвящена теории Эдварда Саида и вопросу о том, вписывается ли в неё российский кейс. Работа Саида, вышедшая в 1978 году, вызвала широкий резонанс. Его центральный тезис заключается в том, что Запад конструирует свой образ через оппозицию с Востоком. Восток же репрезентируется как нечто отсталое, дикое, варварское, экзотическое и в то же время романтизированное и привлекательное. Всё это служит для оправдания колониальных и империалистических амбиций западных стран. Таким образом, для Саида ориентализм – это, во-первых, исследования Востока, которые служат не для объективного изучения, а скорее для установления культурной гегемонии, а, во-вторых, это инструмент колониального империализма.  По его мнению, европейцы видят мир в манихейском смысле – в белом и черном цвете, что, в терминологии Мишеля Фуко, оказывает влияние на транслируемый ими дискурс. Так, для Саида академическое и колониальное идет рука об руку, рождая взаимодействие между знанием и властью. Тем не менее, в своей безусловно революционной работе он игнорировал специфические кейсы Германии, Венгрии и России, что и было одним из поводов для последовавшей критики.

В следующей лекции «Казань – Востоковедение в Казанксом университете в первую половину 19 века» Схиммельпеннинк рассказал об изучении востоковедения в Казани. Дело в том, что именно там впервые в Российской империи востоковедение стало частью университетского учебного плана. В1805 году по указу Александра I был создан Казанский университет. Казань оказалась благоприятным местом для развития востоковедения и стала одним из главных его центров. Проживающее там татарское население и близость к Ближнему Востоку усложняло предложенное Саидом разделение между собой и другими. В то же время в Казани была чрезвычайно сильная связь между учеными и государством. Там велось обучение азиатским языкам для службы будущих чиновников в российской и зарубежной Азии. Кроме того, профессор рассказал о миссионерском востоковедении, а именно об изучении ислама в миссионерском отделении Казанской духовной академии.

Лекция «Санкт-Петербургская школа» была посвящена развитию Востоковедения в Санкт-Петербурге, которое связано с деятельностью Сергея Семеновича Уварова. Будучи секретарем в российском посольстве в Вене, Уваров знакомится с идеями Фридриха фон Шлегеля, который в своей работе «О языке и мудрости индийцев» утверждал, что обращение к индийским текстам может привести к настоящему «восточному ренессансу». Впечатленный этими идеями, по возвращении в 1809 году Уваров создает проект Азиатской академии. Он отмечал, что Санкт-Петербург был самым подходящим для нее местом, признавая уникальный потенциал России для исследований Азии в связи с ее положением между западом и востоком. Но проекту не суждено было осуществиться. Несмотря на это, востоковедение развивалось в Санкт-Петербургском университете, особенно с приходом туда в 1822 году Осипа Ивановича Сеньковского. Получив образование в Вильнюсе, а затем, зная арабский, турецкий, персидский и иврит, Сеньковский отправился в Турцию для изучения источников об истории Польше на турецком языке.  Тем не менее, формально факультет восточных языков был создан 27 августа 1855 года. Первый декан факультета Александр Касимович Казембек считал, что деятельность факультета должна быть ориентирована на практику, то есть там должны были готовить переводчиков и других государственных служащих. Большинство же петербургских востоковедов преследовало больше исследовательские, а не утилитарные цели.

В лекции о «восточной музе» говорилось об Азии и ее роли в  творчестве Пушкина и Верещагина. По словам докладчика, одним из источников вдохновения для Пушкина при написании «Руслана и Людмилы» была «Тысяча и одна ночь». Этот памятник средневековой арабской и персидской литературы стал для него одним из первых детских впечатлений о востоке. Кроме того, повлияло и его пребывание в Крыму и на Кавказе. Так, например, в «Бахчисарайском фонтане» Пушкин создал два абсолютно разных женских образа – восточной красавицы Заремы и полячки Марии. Важно, что автор никому из них не отдает предпочтение, так как для него две эти женщины как две стороны одной медали. Восток был важным мотивом и в творчестве Василия Верещагина. Находясь под впечатлением от пребыаания в Средней Азии, он создал «Туркестанскую серию», где для него Средняяя Азия связана прежде всего со стагнацией и варварстовм.

Лекция “The Exotic Self” была посвящена Азии в представлениях Бородина и поэтов Серебрянного века. Симфоническая картина  «В Средней Азии» была подготовлена к 25-летию правления Александра II в 1880 году. Соединив в ней русские и восточные мелодии Бородин хотел продемонстрировать гармоничное взаимодействие империи и завоеванной территории. Кроме того, такой способ репрезентации колониального субъекта как счастливого, был типичен для европейской пропаганды того времени. Поэты эпохи серебряного века тоже часто обращались к Востоку. Так, для Бальмонта Азия была своеобразным источником мудрости, как и для Толстого еще в конце 1870-х. Важно, что для поэтов Серебряного века была важна тема скорого апокалипсиса, источники которого, тем не менее, были не внешние, а внутренние. Белый в отличие от Достоевского в «Бесах» искал источники революционной жестокости не на Западе, а на Востоке, но восток не был для него не чем-то чужим.

В следующей лекции под названием “The Asian Temptation” докладчик продолжил рассказывать о привлекательности Азии для мыслителей 19 века. Николай Рязановский предложил схему, согласно которой до Петровского периода Азия воспринималась как нечто варварское на восточной границе, с реформаторской деятельностью Петра в представлениях появилась идея о превосходстве над Азией, Россия же в этом случае рассматривалась как государство, которому ближе европейские ценности. В 19 веке, по мнению, Рязановского, появляется идентификация с Востоком. Несмотря на то, что термин «китайщина» тогда имел крайне негативную окраску и обозначал всё самое негативное и отсталое, для ряда людей Восток стал своеобразной альтернативой. Так, Герцен после переезда в Париж и разочарования произошедшим в 1848 году, стал искать свежую энергию для революционной борьбы в «другом» востоке, его интересовал не Китай, который ассоциировался со стагнацией, а кочевые народы как монголы. Достоевский же писал о том, что русские не должны бояться признать, что они более «азиатские», чем европейцы. Всё это в 1920-е годы нашло своё развитие и в идеях евразийцев. 

Отчет подготовила Валентина Смирнова