23.02.1714, вт. П. в СПб.

П. в СПб, кушал дома, был в Адмиралтействе, «зачал корабль чертить 80-ти пушек и был у адмирала»[1], т.е. у Ф.М.Апраксина. «Было пробованье нововылитых пушек на Литейном дворе»[2]. В СПб прибыл прусский посланник Э.Э.Шлиппенбах, вел переговоры с Г.И.Головкиным и (вероятно) с П. о трактате относительно статуса Штеттина, договор был подписан 01/12.06, а размен грамот произошел в конце мая[3].

Разные письма и бумаги: П.И.Ягужинский - П. из Копенгагена о переговорах относительно совместных действий с датчанами и что «без денег сей двор к тому склонить превеликая есть трудность» и пр.[4]*

Комментарий .

* Чуть позже кн.В.Л.Долгоруков и  П.И.Ягужинский «с великим трудом склонили» датских министров подписать договор о совместных действиях против Швеции, «особливо об атаковании Карлскрона и о разорении оного и флота шведского и о протчем»[5]. Дания обязалась во второй половине мая выставить 18 линейных кораблей и держать их (до прихода русских 12 линейных кораблей и транспортов с пехотой) между островом Эзель и стокгольмскими шхерами, а также блокировать с моря порт Карлскруна, который и должен был стать главной целью датско-русского десанта (39 тыс. чел.). Союзникам предстояло «разорить вовсе» эту главную военно-морскую базу Швеции. Датчане требовали на подготовку операции от России 200 тыс. ефимков и еще 150 тыс. ефимков, не выплаченных по условиям подготовки и проведения Померанской операции[6]. Датчане, в конечном счете, согласились заключить договор, впав в самообман, т.к. были, по словам кн. В.Л.Долгорукова, дезинформированы сообщением своего дипломата в СПб Петера Фалька, который писал Фредерику IV, что «он сам слышал из уст от В.в., будто послано с господином Егужинским (П.И.Ягужинским – Е.А.) к королю на вооружение флота 300 тысяч. Теми фальковыми письмами король и министры так уверены, что не имеем о том указу и представляли нужды, которые В.в. имеет сами в деньгах и затем невозможность к вспоможению короля деньгами – всем тем нашим не только словам, но и клятвам и доныне не верят, рассуждают, что [Петеру] Фальку неправды писать к королю [Фредерику IV] невозможно»[7]. Энтузиазма у датчан поубавилось, когда стало известно, что П.И.Ягужинский, действительно, денег не привез, а П. 24.04 лишь частично согласился на условия договора (обещал выделить 150 тыс. ефимков и провиант при совместных действиях на море), однако, отговариваясь отсутствием векселей, обещал заплатить «при концертованном соединении флотов командующему»[8]. Последнее обстоятельство окончательно отбило у датчан охоту выполнять условия договора 23.02, хотя П. до середины лета ждал прихода датской эскадры. 

[1]ПЖПВ. 1714 г. С. 89.

[2]ПЖПВ. 1714 г. С. 15.

[3]Бантыш-Каменский. Обзор. 4. С. 36-37; ПКШ. 2. С. 221.

[4]МИРФ. 4. С. 75.

[5]МИГО. 3. С. 4.

[6]МИГО. 2. С. 182-192; Кротов. Гангутская баталия. С. 17-18.

[7]МИГО. 2. С. 182.

[8]МИГО 1-2. 57.