08.04.1710, сб. П. в СПб.

П. в СПб.

Письма и бумаги П.: 1. А.Д.Меншикову письмо о получении его письма от 29.03, о курляндском деле (браке герцога Фридриха-Вильгельма и Анны Иоанновны), указания о прамах, пушках, о злоупотреблениях Н.Т.Ржевского,о суде над Генрихом Гольцем, о П.И.Яковлеве как о лучшем кандидате для командования корпусом в Данию и о замене его на юге другим, об аресте курляндского секретаря Гельхерта. «Домашние наши с сим кланяютца, и вкупе поздравляем завтрашним праздником празника (так!), где и в вашем дому, чаю, будем в красном же»[1]; 2. К.А.Нарышкину письмо с предписанием отпустить в СПб гвардейцев, оставленных в Пскове у наблюдения за лошадьми[2]; 3. К.Э.Ренне письмо в ответ на два его письма касательно переговоров о браке Анны Иоанновны и о др. делах[3]*; 4. Указ в Разряд о переписи царедворцев, дворян и недорослей, составлении списка годных для будущего смотра в Москве зимой 1711 г.[4]

Комментарий.

* Письмо К.Э.Ренне позволяет судить о том, в каком состоянии находилось и развивалось «курляндское брачное дело» – беспрецедентное для России брачное соглашение, согласно которому русская царевна впервые в истории выдавалась за иностранного государя иного вероисповедания. Идея брака Курляндского герцога Фридриха-Вильгельма Кетлера и одной из царевен – дочерей цар Ивана Алексеевича созрела у П., вероятно, после Полтавы, точнее – после занятия войсками Б.П.Шереметева оставленного шведами герцогства и с возобновлением контактов с Августом II – герцогство Курляндское и Семигальское было в вассальной зависимости от Речи Посполитой, и вокруг него, разоренного войной, шли политические интриги. Известно, что Речь Посполитая не хотела утратить контроля над Курляндией, еще надеялась на присоединении Лифляндии к Речи. Одновременно Пруссия претендовала на эту территорию, что привело бы к утрате даже той эфемерной независимости, которая была у Курляндского герцога Фридриха-Вильгельма, вынужденного с нашествием шведов бежать в Пруссию. Поэтому предложение русского царя, переданное К.Э.Ренне (вся операция была поручена ведению А.Д.Меншикова) при встрече с герцогом на прусской границе, было с восторгом воспринято Фридрихом-Вильгельмом Кетлером. По словам К.Э.Ренне, герцог «зело оному В.ц.в. милостивому призрению рад: первое – о такой изрядной невесте, другое – В.ц.в. надежен милостивого защищения». Он же сообщал, что послы герцога были у А.Д.Меншикова. П. был рад успеху переговоров и желал, чтобы «Господь Бог сие дело бес проволочки окончати изволил». Дальнейшие действия П. предполагал такие: герцог должен вернуться в Курляндию, а его послы бы «сюды (в СПб – Е.А.) приватна приехали (понеже и племянницы мои здесь)». Кстати, из последней фразы вытекало подтверждаемое другими документами предположение о том, что П. еще не знал, какую из сестер-царевен выдать за герцога, и отдал выбор на усмотрение царицы Прасковьи Федоровны. Примечательна и фраза в письме П. К.Э.Ренне: «Что же при польском дворе заходят трудности, и понеже в Польше, а не инде, то не великой важности суть»[5]. Иначе говоря, П. считал, что с мнением Речи Посполитой об этом браке, в случае заключения его, можно и не считаться – после Полтавы П. стал иначе думать о роли Польши в идущей войне.

[1] ПБП. 10. № 3681. С. 103-104; Серов. Из истории военной юстиции..

[2] ПБП. 10. № 3682. С. 104.

[3] ПБП. 10. № 3683. С. 104-105; ; Болотина. Династические проекты. С. 40 – 41.
[4] Ментальное государство. С. 94 (Редин Д.А.).

[5] ПБП. 10. С. 566.