Императорский дворец в России XVIII в. и формирование столичного пространства власти

Научный семинар «Границы истории» Центра исторических исследований и Факультета истории НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург) продолжил свою работу в 2013 году, пригласив для представления доклада "Императорский дворец в России XVIII в. и формирование столичного пространства власти" Екатерину Болтунову, кандидата исторических наук (2003) и доцента Института «Русская антропологическая школа» РГГУ.

Семинар был посвящен формированию столичного пространства власти в России XVIII в. посредством интерпретации семантики ряда дворцовых комплексов Москвы и Санкт-Петербурга. Докладчица предложила рассмотреть русский императорский дворец как архитектурный организм или текст, функционирование которого направлено на моделирование целого ряда культурных и социальных смыслов и обеспечивается особой интерпретацией универсальных кодов (пространственное ориентирование по сторонам света, семантические взаимоотношения таких оппозиций как «право-лево», «верх-низ», «центр-периферия», взаимозависимость способов организации внутреннего и внешнего пространства, цветовая символика). Дворец, по мнению Е. Болтуновой – это также и динамичная структура, реагирующая на смены религиозно- политических установок в государстве и отражающая изменения культурно-исторического контекста. Учитывая это, автор доклада прослеживала историю трансформации дворцовых комплексов на протяжении, как минимум, столетия.

Чтобы показать, как работает  семантический метод анализа на практике, Е.Болтунова рассмотрела сквозь его призму Грановитую палату  Московского Кремля – осколок большого дворца Ивана III, где несколько веков проходили балы, обеды и встречи иностранных послов. Также в Кремлевских палатах устраивали торжественные обеды по случаю коронации царей, а позднее императоров и императриц. Иллюстрируя свой рассказ миниатюрой рукописной «Книги об избрании на царство Михаила Федоровича» 1672 г., докладчик указала на то, что трон царя располагался в юго-восточном углу помещения, то есть, «красном углу», где обычно размещались иконы. За спиной сидящего на троне монарха помещалось изображение первых трех русских князей (т.е. языческие князья стояли за спиной православного монарха).  В докладе был сделан акцент на связи семантики пространства Грановитой палаты с церковной семантикой, ведь ее внутренняя организация находится под сильным влиянием византийской архитектурной традиции. Также Е.Болтунова обратила внимание аудитории на то, что массивная колонна, расположенная посреди Грановитой палаты, создавала дополнительные пространственные разграничения, дающие возможность распределить пирующих участников коронации иерархически (усадив их по правую или по левую руку от царя). Е.Болтунова также обратила внимание аудитории на росписи, украшающие своды палаты: сюжеты о Сотворении мира, Лестнице Иакова и Неопалимой Купине,  которые, став неактуальными при Петре I, были уничтожены и затянуты сукном, а позже малиновыми бархатными обоями с золотыми двуглавыми орлами. Стенопись была восстановлена лишь в 1881 году братьями Белоусовыми.

Рассматривая положение царского трона в Грановитой палате в контексте всего Кремлевского комплекса, докладчик показывает, что монарх сидел спиной к Архангельскому собору – царской усыпальнице и одному из главных соборов Москвы.

Уже в XVIII веке Кремль начинает переживать запустение, и, вкупе с постепенно протекавшей переориентацией на Запад, монархи переносили свое пребывание в «петровское» пространство. Местом силы становится Лефортово, где, в XVIII веке, на месте немецкой слободы, возводится целый ряд дворцовых комплексов для дворян и царских особ: дворец Головина, Анненгоф, дача Строгановых и другие.

В продолжение семинара докладчик вводит тезис о том, что семантическое исследование дворцовых комплексов, возведенных во время правления разных монархов, может отразить их политические взгляды и понимание государственной власти. Так, Павел I, как известно, был противником политики, проводимой, Екатериной II,  что проявилось в его стремлении противопоставить топографии императрицы свою собственную, выражая тем самым иное направление своих политических взглядов. Сперва Павел сделал своей временной резиденцией упомянутое выше Лефортово, а затем перебрался в только что выстроенный дворец напротив Марсова поля.

Далее Е.Болтунова разобрала значения внутренней и внешней топографии Георгиевского зала Зимнего дворца. Итак, трон императора находился параллельно церкви дворцового комплекса, по правую руку через Неву располагалась Петропавловская крепость – усыпальница первого императора, впереди же – Адмиралтейство.

В завершение первой части семинара докладчик продолжила отмечать семантические взаимодействия в топографии Петербурга, после чего была открыта дискуссия, на которой обсуждалось предположительное время формирование структуры пространства Грановитой палаты.

Был поставлен вопрос об элементе столичных функций в Петербурге и о московской «начинке» в архитектуре города и структуре городского пространства. Декан факультета Истории, Александр Семенов, высказал сомнения в том, что такой феномен мог иметь место до вступления на престол Александра III с его специфической национальной политикой.

Дарья Бочарникова, преподаватель факультета Свободных искусств и наук СПбГУ, провела параллель между методами представленного исследования и методами, использованными в книге В.Паперного «Культура Два», а также указала на то, что в докладе явно была не проработана проблема авторства, являющаяся столь важной в анализе архитектурных произведений. В ответ на это, Е.Болтунова пояснила, что тогда решения об организации пространства принимались монархом, поэтому такие наблюдения за семантикой, собственно, и важны для историков и переводят исследования такого типа из искусствоведческого поля в историческое. Вне зависимости от того, кто был архитектором здания, в нем выражалась прежде всего воля монарха, его представления о власти, которые докладчик и предлагает считывать семантически.

Важным высказанным аргументом являлся также и тезис о необходимости осознания восприятия архитектурного комплекса обывателем – именно взгляд современника, а не поздние его интерпретации, имеет истинную историческую ценность. Однако Александр Семенов, ссылаясь на исследователя символики придворных церемониалов в России Р.Уортмана, отметил, что построение семантики властных "текстов" и восприятие этих текстов современниками - это две разные исследовательские задачи, которые не обязательно должны решаться одновременно, хоть и одинаково важны.

Ксения Литвиненко