Надежда Дурова: как российская Жанна д’Арк написала «Записки кавалерист-девицы»
В этой части курса узнаем, как женщина в XIX веке попала на военную службу, сколько ей удалось продержаться в мужском платье и почему образ кавалерист-писательницы позднее стал популярным.
.jpg "Н. А. Дурова, портрет А. П. Брюллова, 1839 г.")
Так появился он … Александр Александров
«Седло было моею первою колыбелью; лошадь, оружие и полковая музыка — первыми детскими игрушками и забавами» - писала о себе Надежда Андреевна Дурова в мемуарах «Записки кавалерист-девицы» [1]. В юности Надежда сбежала в полк, позднее стала офицером Русской императорской армии, а в пятьдесят лет начала издавать автобиографические сочинения.Главной темой её произведений стало раскрепощение женщины, преодоление социальной разницы между мужчиной и женщиной. А. С. Пушкин пророчил автобиографии Надежды Дуровой ошеломительный успех и оказался прав. Позднее В. Г. Белинский писал: «…боже мой, что за чудный, что за дивный феномен нравственного мира героиня этих записок» [2].
Надежда Андреевна Дурова (1783-1866) родилась в семье гусарского ротмистра. До пяти лет девочка воспитывалась матерью, которая, однако, придерживалась довольно суровых воспитательных методов. Однажды, когда Надежда сильно плакала, мать выбросила её из окна кареты. Когда девочка подросла, мать обучала её рукоделию, однако намного большую страсть Надежда питала к верховой езде на подаренном отцом коне Алкиде [6].
В восемнадцать лет Надежду выдали замуж, однако она не питала тёплых чувств ни к мужу, ни к родившемуся сыну. Семейная жизнь была невыносимой для Дуровой, поэтому вскоре она вернулась в родительский дом, тем самым приведя мать в ярость.
Два чувства, столь противоположные — любовь к отцу и отвращение к своему полу, — волновали юную душу мою с одинаковою силою, и я с твердостию и постоянством, мало свойственными возрасту моему, занялась обдумыванием плана выйти из сферы, назначенной природою и обычаями женскому полу [1].
Уход Дуровой в армию стал поводом для создания романтичных историй. Так, по версии Н. Блинова, Надежда влюбилась либо в полковника, либо в есаула казачьего полка и сбежала с ним. Однако сама Дурова выделяла три причины своего побега в армию: деспотизм матери, прирождённую любовь к военной службе и ненависть к общепринятой женской доле[7].
Позднее, обращаясь к своим читательницам, Надежда Дурова напишет:
Вам, молодые мои сверстницы, вам одним понятно мое восхищение! Одни только вы можете знать цену моего счастья! Вы, которых всякий шаг на счету, которым нельзя пройти двух сажен без надзора и охранения! Которые от колыбели и до могилы в вечной зависимости и под вечною защитою, бог знает от кого и от чего! Вы, повторяю, одни только можете понять, каким радостным ощущением полно сердце мое при виде обширных лесов, необозримых полей, гор, долин, ручьев и при мысли, что по всем этим местам я могу ходить, не давая никому отчета и не опасаясь ни от кого запрещения, я прыгаю от радости, воображая, что во всю жизнь мою не услышу более слов: ты, девка, сиди. Тебе неприлично ходить одной прогуливаться! [1].
Упоение свободой, ощущение обретённой независимости впоследствии стало ведущим пафосом в «Записках кавалерист-девицы».
Поскольку казаки обязаны были носить броды, Дурова, которая изначально представилась мужчиной, боясь разоблачения, попросилась на службу в Коннопольский уланский полк. Под именем дворянина Александра Васильевича Дурова она участвовала в битвах при Гуттштадте, Гейльсберге, Фридланде, находилась в Тильзите, когда там подписывался Тильзитский мирный договор.
Отец Надежды относился к поступку дочери негативно, пытался вернуть её домой, чтобы «иметь её дома хозяйкою». Из прошений Дурова о женщине-кавалеристке узнал Александр I, который, поражённый желанием женщины посвятить себя военному поприщу, разрешил Надежде остаться в армии и даже перевёл её в элитный Мариупольский полк под именем Александр Андреевич Александров (производное от имени самого царя).
В Отечественную войну Надежда Дурова командовала полуэскадроном, участвовала в Бородинском сражении. Кутузов знал о девице-кавалеристе, в течение двух недель она даже служила ему адъютантом. При этом фельдмаршал относился к ней так же, как к военным-мужчинам, не делая поблажек.
Несмотря на дальнейшее развитие мифа о Дуровой как о патриотическом эталоне, сама Надежда оставалась довольно скромной и никогда не позиционировала себя в качестве российской Жанны д’Арк. В «Записках» она без смущения рассказывала о своих промахах на службе: неудачных распоряжениях, потере фуража. Многократно кавалерист-девица упоминала о тяготах военных кампаний: описывала жажду, голод, частые переходы полка с места на место. Однако эти трудности женщина находила ничтожными по сравнению со сложностями девичьей жизни и не переставала радоваться обретённой свободе.
В 1816 г. Надежда Дурова вышла в отставку и жила в Елабуге у младшего брата. Здесь она продолжала носить мужской костюм, подписывалась фамилией Александров и не любила, когда к ней обращались как к женщине. Здесь она написала автобиографию «Записки кавалерист-девицы», публикацией которых в журнале «Современник» занимался А. С. Пушкин.
В возрасте 82 лет Надежда Дурова была похоронена на Троицком кладбище. Интересно, что она завещала хоронить себя в мужской одежде и отпевать как раба Божьего Александра, однако священник нарушить церковные правила не решился. При этом при погребении кавалеристке отдали все воинские почести [6].
«Прелесть! Живо, оригинально, слог прекрасный»
Мемуары Надежды Дуровой А. С. Пушкину прислал её брат, Василий Дуров. Ранее Надежда отправляла рукопись издателю Н. Р. Мамышеву, но, не получив ответа в течение четырёх месяцев, решила обратиться к великому поэту. В письме Дурова писала Пушкину о записках:
Купите, Александр Сергеевич! Прекрасное перо ваше может сделать из них что-нибудь весьма занимательное для наших соотечественниц, тем более что происшествие, давшее повод писать их, было некогда предметом любопытства и удивления. Цену назначьте сами; я в этом деле ничего не разумею и считаю за лучшее ввериться вам самим, вашей честности и опытности [3].
А. С. Пушкин нашёл «Записки» оригинальными и предсказал их будущий успех. «Записки 12-ого года» в сокращённом варианте были опубликованы в журнале «Современник» за 1836 г. В том же году мемуары вышли уже в двух частях под заглавием «Кавалерист-девица».
Предисловие для первого издания сначала очень смутило Дурову. В нём Пушкин раскрыл личность корнета Александрова и представил автора как Надежду Андреевну Дурову. Писательница тут же отправила поэту письмо с просьбой опубликовать «Записки», не раскрывая настоящее имя автора. Однако Пушкин посоветовал Дуровой «вступать на поприще литературное столь же отважно, как и на то, которое её уже прославило [военное]» [3].
«Записки кавалерист-девицы», как и предсказывал Пушкин, получили огромный успех. В. Г. Белинский писал:
…боже мой, что за чудный, что за дивный феномен нравственного мира героиня этих записок, с ее юношескою проказливостию, рыцарским духом, отвращением к женскому платью и женским занятиям, с ее глубоким поэтическим чувством, с ее грустным, тоскливым порыванием на раздолье военной жизни из-под тяжкой опеки доброй, но не понимавшей ее матери! И что за язык, что за слог у Девицы-кавалериста! Кажется, сам Пушкин отдал ей свое прозаическое перо, и ему-то обязана она этою мужественною твердостию и силою, этою яркою выразительности своего слога, этою живописною увлекательностию своего рассказа, всегда полного, проникнутого какою-то скрытою мыслию [2].
Воодушевившись, Дурова начала писать романы и повести. С 1840-ого года в журналах «Современник» и «Библиотека для чтения» были опубликованы произведения «Гудишки», «Уголь», «Серный ключ», «Год жизни в Петербурге, или Невыгоды третьего посещения».
Что читатели нашли в «Записках»
Е. Некрасова, один из первых критиков творчества Надежды Дуровой писала в 1890 г.: «В “Записках” мало вымысла. Автор по преимуществу рассказывает то, что с ним было — это прекрасная автобиография, с указанием мест, имен, событий»[8]. Таким образом, основу произведения составил дневник, который кавалерист-девица вела на протяжении девятнадцати лет.
Примечательно, Дурова ставит целью своих записок не рассказ о кампаниях 1807 или 1812-1814 гг., а рассказ о себе. Мемуаристка хочет запечатлеть опыт своего участия как женщины в крупнейших исторических событиях, в «Записках» читатель сталкивается с женским взглядом на военную действительность. Например, описывая Бородинское сражение, писательница замечает лишь, что «эскадрон наш несколько раз ходил в атаку, чем я была очень недовольна: у меня нет перчаток, и руки мои так окоченеют от холодного ветра, что пальцы едва сгибаются»[1].
Приказчикова Е. Е. в учебнике «Женщина на фоне Наполеоновской эпохи» писала, что Надежда Дурова в мемуарах постоянно находится в поисках своего «я». Офицер русской армии, женщина дворянка, кавалерист-девица? Она стала мужчиной и офицером, надев на себя военную форму, но не перестала быть женщиной-дворянкой по своему мировоззрению. В «Записках» видно, что в ряде случаев Дурова смотрит на вещи как офицер, но порой – как женщина. Например, как боевой офицер она не может перенести позора, когда её уланы трусливо сбегают от французов. В свою очередь, как женщина Надежда возмущена, что генерал, у которого она состоит на службе, первым не приглашает её к столу[9].
Несомненно, однако, что и в «Записках» и повседневной жизни, Дурова идентифицировала себя как мужчина, именно потому, что такой статус подтверждал наличие у неё права на свободу, к которой она всегда так стремилась. В книге «Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства» Ю. М. Лотман писал, что Надежде Дуровой удалось «отвоевать себе право на мужское ампула». При чём кавалерист-девица «сначала завоевала себе право на биографию боевого офицера», а затем – «на биографию писателя»[10].
Миф о кавалерист-девице
Первая попытка осмысления личности Дуровой состоялась в очерке Д. Мордовцева 1874 г., где образу кавалерист-девицы были приписаны идеи эмансипации.
Дурова – это прародительница всех новых русских женщин, всего этого множества девушек, ищущих знания, труда, посещающих публичную библиотеку, лекции профессоров, медицинские курсы, жаждущих поступления в университет, в акушерки, в доктора, оставляющих свои дома, свои примитивные женские занятия, бросающих родину, чтобы учиться там, где это представляет более удобств, больше приспособленности, хотя, повидимому, дорога, которою шла Дурова, так широко расходится с тою дорогою, по которой пошло современное поколение русских женщин. Дурова была первая русская женщина, которая своею собственной жизнью доказала, что с твердою волею и для женщины, как и для мужчины, все достижимо… [11].
С начала ХХ в. биографические публикации о Дуровой предлагают воспринимать её образ как патриотический. Так, в 1908 г. публикуется повесть Лидии Чарской «Смелая жизнь», которая носит дидактический характер. Надежда Дурова в этом произведении предстаёт патриоткой Родины, русской Жанной Д’Арк. Чарская не пытается объективно оценить личность Дуровой, а создаёт из неё символ преданности Родине. В связи с этим неудивительно, что в 1940-ые гг. Надежда Дурова появляется в агитационной печати как пример самоотверженного женского патриотизма [4].
Интересно, что ближе к концу ХХ в. Дурова появляется в текстах вновь как символ эмансипации. Например, в биографической книге А. И. Бегуновой «Надежда Дурова – русская амазонка» 1992 г. идеи женского равноправия составляют ядро трактовки личности кавалерист-девицы [5].
Таким образом, Надежда Дурова стала значимым лицом в истории русской литературе. Женщина, которая добилась права на ношение мужской формы, службу в армии и публикацию мемуаров впоследствии стала символом эмансипации и патриотизма в российской культуре.
Рыдова Ольга Андреевна
Источники
- Дурова Н. А. Записки кавалерист-девицы. // Л.: Лениздат, 1985.
- Белинский В. Г. Полное собрание сочинение // М., 1953. Т. III. С.149.
- Переписка А. С. Пушкина // М.: "Художественная литература", 1982. Т. 2
- Чарская Л. А. Смелая жизнь // М.: Детская Литература, 1991.
- Бегунова А. И. Надежда Дурова: Русская амазонка // М.: Вече, 2014.
Научная литература
- Биография Дуровой // Всемирная Иллюстрация. 1887.
- Блинов Н. Н. «Кавалерист-девица» и Дуровы. (Из Сарапульской хроники) // Исторический вестник, 1888. Т. 31. № 2. С. 414—420.
- Некрасова Е.С. Надежда Андреевна Дурова // Исторический вестник. 1890. С. 585–612.
- Приказчикова Е. Н. «Дивный феномен нравственного мира»: жизнь и творчество камской амазонки Надежды Дуровой. // Екатеринбург: Кабинетный ученый. 2018.
- Лотман М. Ю. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века) // СПб. : Искусство. 1994. С. 46–74.
- Мордовцев Д.Л. Русские женщины Нового времени // Биографические очерки из русской истории: Женщины девятнадцатого века // СПб., 1874. С. 97–150.