Анна Бунина: от «русской Сапфо» до «поэтического трупа»
В этой части курса разберёмся, о чём же «так сильно» писала Анна Бунина и все ли литераторы и критики были солидарны с Карамзиным.
Анна Бунина: от «русской Сапфо» до «поэтического трупа»
Ни одна женщина не писала у нас так сильно, — эти слова Н. М. Карамзин адресовал русской поэтессе Анне Петровне Буниной [10]. Сложно утверждать, что Анна Бунина была первой женщиной, начавшей писать стихи, однако именно она искала себе место в литературном каноне, публиковала свои произведения и даже была членом крупного литературного общества А. С. Шишкова. Вероятно, именно поэтому поэт Евгений Евтушенко озаглавил стихотворение, посвящённое поэтессе, как «Анна Первая».
Жизнь первой поэтессы
Анна Бунина (1774-1829) получила типичное для девушки своего времени образование: изучала лишь русскую грамоту и арифметику, много вышивала. Однако литературные способности проявились сразу. В своих автобиографических записках, которые сохранились лишь частично, Бунина вспоминала: «Не зная даже правил грамматики, по одному внутреннему побуждению начала писать стихи на тринадцатом году своей жизни» [11]. Приехав в Петербург в 1802 г., будучи уже не юной 28-летней девушкой, Бунина поняла, что хочет заняться образованием, и стала учить французский, немецкий, английский, физику, математику. Впоследствии в стихотворениях поэтессы создаётся образ женщины, которая стойко переносит все горести даже в одиночестве и бесконечно совершенствует себя.
В 1803 г. состоялась первая важная публикация Буниной: в «Вестнике Европы» было опубликовано её стихотворение в прозе «Меланхолическая прогулка одной россиянки», пока что даже не подписанное. Уже в нём прослеживается тема, так часто возникающая в последующих произведениях поэтессы, – страдания души, которая преодолевает трудности:
„Люди живут и мучатся“, – сказал один философ. Прибавим еще: „Рассуждают, умствуют, просвещаются“… Для чего? по крайней мере, не для счастья! [1]
В 1808 г. Анна Бунина перевела «Правила поэзии» аббата Батё с посвящением «В пользу девиц». Переводческая деятельность, являющаяся единственным способом вхождения женщины XIX в. в литературное поле, помогла писательнице обозначить серьёзность своих намерений. При этом своим переводом она, с одной стороны, показала, что знакома с литературной теорией, а с другой стороны, что претендует на статус литературной наставницы для дам. Цель её перевода – научить женщин писать, впустить их в словесность.
«…почту себя вознагражденною, если сия книга будет посредницею между вами и музами, доставя вам способ к союзу с сими нужными усладительницами наших горестей» - пишет Бунина в посвящении девицам [2].
В конце 1800-х гг. Бунина начала посещать литературные собрания в доме Г. Р. Державина, а в 1811 г. стала членом общества «Беседы любителей русского слова». В 1809 г. Анна Бунина выпустила первый поэтический сборник «Неопытная муза», а в 1812 г. появился и второй, соименный первому. «Неопытная муза» получила одобрение не только Державина, Дмитриева, Крылова, но и императрицы Елизаветы Алексеевны, которая пожаловала поэтессе пенсию в 400 рублей.
В 1815-1817 гг. Анна проходила лечение от сильной болезни (предполагается, что это был рак груди) в Англии. Там Бунина написала письмо Вальтеру Скотту – первое письмо, полученное им не просто от русской женщины, но от русской писательницы.
По возвращении в Россию Бунина писала очень мало, её слава значительно поблекла. Умерла поэтесса 4 декабря 1829 г. в Рязанской губернии.
Так ли неопытна была муза?
Сборник Анны Буниной «Неопытная муза» (1809) имеет говорящее название: предполагается, что стихотворения написаны начинающим автором. Мотив авторской неопытности многократно подчёркивается за счёт посланий знаменитым современным литераторам. Поэтесса признаёт, что не способна с ними тягаться. Однако совпадает ли с этим утверждением жанровое разнообразие сборника, успешные переводы автора, знание литературных законов? На самом деле, лукавая муза Буниной лишь притворяется неопытной: она знает, какой осторожной нужно быть женщине в мире, где литературой правят мужчины. Филолог Мария Нестеренко писала, что «Бунина осознавала свой статус и начинающего литератора, и женщины, дерзнувшей выступить на литературном поприще, – статус, который предполагал соблюдение литературного этикета. Заглавием сборника и рядом стихотворений она демонстрировала принятие его правил, подчинение конвенциям» [12].
В первую часть сборника Бунина включает стихотворения, посвящённые литературным авторитетам: Г. Р. Державину, И. И. Дмитриеву, И. А. Крылову. Центральное место при этом занимает Державин – поэт, к которому Бунина обращается в стихотворении «Сумерки».
Произведение построено на аллюзиях к текстам Державина. Например, строки «Рассеялось неверие, как прах» отсылают к стихотворению «Успокоенное неверие» (1779), «Воспел великую из смертных на престоле» – к оде «Фелица» (1782), «…воспел причину мира / Воспел, и - заблистал в творениях Творец» – к знаменитой оде «Бог» (1784). Бунина словно создаёт конспект державинского творчества в его развитии.
В стихотворении поэтесса использует приём «смены ряда картин», характерный для Державина. Поэт является в виде «почтенного мужа», увенчанного лаврами, поёт под «златую лиру», а в конце награждается ещё одним венком. Бунина создаёт идеальный образ творца, чей разум чист, сердце открыто, а поэзия гармонична.
Почтенный муж с открытой головою
На мягких лилиях сидит,
В очах его небесный огнь горит,
Чело, как утро ясно - так описывает поэтесса гениального поэта [1].
Для поэтессы важно выразить почтительность по отношению к столь уважаемому автору-современнику, однако не менее значимо обозначить и собственные эстетические ориентиры, показать, хоть и завуалированно, что женское слово в литературе тоже обретает вес.
В другом стихотворении сборника «Видение Дамона» поэтесса размышляет о сути вдохновения. Герой произведения Дамон бездарен и не способен писать стихи так, как истинный гений. Бунина воспроизводит в стихотворении сюжет творческого соперничества, тем самым размышляя о своём месте в литературе. Её неопытная муза в стихотворении проигрывает гению, за которым угадывается Державин. Анна Бунина вряд ли полностью отождествляет себя с Дамоном, но при этом осознаёт, что литературный этикет требует преклонения перед великими современниками.
После стихотворений, в которых поэтесса отдаёт дань литературной иерархии, в сборнике следуют тексты, где Бунина осмысляет своё творчество. Так, в стихотворении «Тем, которые предлагали мне писать гимны» обоснуется отказ автора от ряда поэтических тем. В каждой строфе выводится тематика или жанр потенциального «гимна», а последняя строка каждой строфы доказывает, что гимном является нечто другое.
«Могу ль воспеть Творца миров?», «Могу ль слагать хвалы царям?» - вопрошает поэтесса, а затем отвечает: «Покорность страждущих есть гимн Творцу миров»; «Народа счастие есть лучший гимн царям»; «Семейны радости есть гимн в хвалу родства».
При этом Бунина использует ямбические пятистишия, где последняя строка выделяется удлинением до шести стоп, а вторая и пятая рифмуются лишь тавтологически [12]. Используя эту оригинальную строфу, писательница показывает, что она умеет сочинять. Однако идея стихотворения напоминает о том, что Анна Бунина не желает петь бессмысленные гимны в своих стихах.
Свой авторский образ поэтесса также создаёт в стихотворении «Мой портрет, списанный на досуге в осенние ветры для приятелей». Оно представляет собой монолог со вставками реплик собеседников. Героиня стихотворения получает советы о том, чем можно заняться: «Здесь пяльцы и с канвой!»; «Так книгами – вот шкап! лишь шаг сюда», в какой-то момент её даже допускают к писательству: «„Ну вот чернилица!“ – Прекрасно! точно так!». Однако, как только женщина решает взяться за перо, появляются критики, недовольные её творчеством: «Но где тимпанов звон? / Хвалы твои несильны и негромки. / Для редких, славных дел – такой ли строй и тон!». При этом они предлагают поэтессе выбрать темы попроще:
Быть может, что берешь ты слишком свысока…
К чему поэмы все – да оды!
Что познакомее, так то и попростей! [1]
В итоге финальное слово в стихотворении тоже остаётся за критиками: «Так те за сном в аптеку не пошлют, / И с целью труд: … /Таких стихов немало мы читали». Не отвечая на эту реплику, Бунина моделирует ситуацию, в которой писательница покоряется общественному мнению.
При этом лирическая героиня сама понимает, что не способна творить во множестве жанров. Например, она не может написать героическую оду, ведь женщине неизвестна военная жизнь. Писать торжественную ода поэтессу отговаривают критики, поскольку на подобное ей не хватит таланта [12].
«Покорствую», - отвечает героиня Буниной, однако это звучит иронически. Писательница нарочито занижает свои способности: сам сборник доказывает, что Анна Бунина способна написать и идиллию, и оду. При этом поэтесса помещает поэзию в ряд типичных женских занятий, среди музыки и вышивания, и сравнивает поэзию с рукоделием, которое ей не даётся. Однако она не намерена бросать своё занятие:
Вооружусь терпеньем,
И с новым рвеньем
То ж самое адажио учу
Во втором сборнике «Неопытной музы» (1812) тема авторской неопытности отходит на второй план, и поэтесса размышляет о женском сочинительстве в целом. Здесь публикуется басня «Пекинское ристалище», которая является ответом на запись литератора А. С. Шишкова в альбоме Анны Буниной от 7 января 1810 г.: «Всего похвальнее в женщине кротость, в мужчине справедливость. А. Ш.» [5].
В басне Бунина иронизирует над представлениями о добродетелях мужчин и женщин. Героиня её басни решает состязаться с мужчинами, несмотря на физические недостатки: согласно традиции, её ноги с детства «переплетены тесьмами». В итоге ей удаётся пробежать лишь немного, однако начинание вызывает восхищение у мужчин-судей. Писательница при этом возлагает вину за дискриминацию на самих женщин, которые проявляют трусость. Метафорическое бинтование ног отсылает к принятому в обществе женскому воспитанию: девочкам изначально уготована иная социальная роль, но зачастую они с этим смиряются.
Что жены тамошни сидят в нем по домам,
И к беганью у них все заперты дороги;
Что с детства нежного, едва изыдут в свет,
Тесьмами крутят им и стягивают ноги:
Без ног же в поприще стязаться выгод нет [1]
Очевидно, что под бегуньей поэтесса подразумевает себя – женщину, которая осмелилась сразиться с мужчинами на литературном поприще. При этом через реакцию судий на выступление бегуньи Анна Бунина отражает специфическое отношение критиков к женскому творчеству: писательниц судят иначе, чем писателей, поскольку к их творчеству не относятся всерьёз.
Однако это не останавливает Бунину-бегунью, которая, иронизируя на протяжении всего сборника над своими писательскими способностями, создаёт произведения, отличающиеся литературным мастерством и поставившие женское слово в литературе уже чуть ближе к мужскому.
«Я вижу Бунину, и Сафо наших дней Я вижу в ней»
В 1800-ые гг. сравнения любой писательницы с Сафо было очень распространённым, и такого титула удостаивалась чуть ли не каждая пишущая женщина. Литературовед Е. В. Свиясов писал, что «„русская Сафо“ превратилась в форму выражения определенного уважения, питаемого мужчинами-литераторами к женщинам, связавшим себя с литературным трудом». К Анне Буниной выражение «русская Сафо» применялось, однако, чаще, нежели к другим поэтессам XIX в.
Утверждению репутации Буниной как самой талантливой русской поэтессы способствовал граф П. И. Шаликов. Именно он закрепил за Анной Буниной имя греческой поэтессы, опубликовав в «Московском зрителе» экспромт для писательницы с примечанием «Любезная Сочинительница обличила сама себя в таланте Сафы» [7].
В 1810 г. обращение к поэтессе опубликовал М. Милонов в виде стихотворения «К А. П. Б…ой. О приличии стихотворства прекрасному полу» [8], где автор размышлял о женской чувствительности, которая помогает дамам создавать достойные произведения. При этом Милонов подчеркнул, что именно чтение стихотворений Анны Буниной вдохновило его обратиться к женскому творчеству:
О ты, которая мне мысль сию внушила
На лире оправдать певиц высокий сан
Мария Нестеренко писала, что для Милонова Бунина «становится как бы идеальным воплощением поэта – с чувствительным сердцем и просвещенным разумом. Адресат и героиня, «Сафо наших дней», по версии Милонова соединила в себе черты, которые современники привычно противопоставляли: женскую чувствительность и мужской ум» [18].
При этом и сама поэтесса стремилась соответствовать статусу «русской Сафо», поэтому в «Неопытной музе» были опубликованы «Стансы. Подражание лесбосской стихотворице».
Когда Бунина в 1815 г. уезжает в Англию, П. И. Шаликов пишет для поэтессы хвалебную статью, в которой сравнивает писательницу с Коринной, с героинями романов мадам де Сталь и напоминает о литературном статусе Буниной:
Ни одна Стихотворица у нас не писала с таким совершенством, как девица Бунина. Ее нельзя даже сравнить ни с одною из Стихотвориц французских: все они, если не ошибаюсь, ниже в духе и слабее в выражениях [9].
Однако в дальнейшем творчество Буниной воспринималось не столь однозначно.
Ты Сафо, я Фаон, об этом я не спорю,
Но, к моему ты горю,
Пути не знаешь к морю
Эти саркастические стихи Анне Буниной посвятил К. Н. Батюшков, намекая на самоубийство древнегреческой поэтессы и бездарность русской писательницы. Однако стоит отметить, что Бунина высмеивалась Батюшковым в первую очередь как представительница консервативной «Беседы любителей русского слова» - кружка, противником которого был поэт.
Более того, члены общества «Арзамас» даже отпевали Бунину как «живого мертвеца». На заседании 25 ноября 1815 г. С. С. Уваров высмеял творчество Анны Буниной, назвав её «литературным покойником». На протяжении долгих лет поэтесса оставалась мишенью для арзамасской сатиры. Например, А. С. Пушкин в «Послании цензору» иронично жалел цензора Д. И. Хвостова, вынужденного читать бунинские стихи:
Людской бессмыслицы присяжный толкователь,
Хвостова, Буниной единственный читатель,
Ты вечно разбирать обязан за грехи
То прозу глупую, то глупые стихи [10].
Впрочем, Хвостов тоже не считал Бунину гениальной поэтессой, отмечая, что «слог хотя вообще чист, но местами слаб и есть темные стихи» [11].
Критик В. Г. Белинский в том числе не входил в число поклонников поэтессы. Литератор считал, что женщины – представительницы красоты, грации и самоотвержения, и им не стоит заниматься мужскими делами. В статье «Русская литература в 1841 г.» [12]. Белинский назвал имя Буниной в списке тех авторов, произведения которых стоит предать забвению.
Образ Анны Буниной и её произведения воспринимались современниками неоднозначно. Однако поэтессе удалось стать одной из первых женщин в России XIX в., которые, занимаясь самообразованием, пробивали себе дорогу в литературное поле, публиковали свои произведения и становились значимыми фигурами в культурном пространстве.
Рыдова Ольга Андреевна
Источники
- Баттё Ш. Правила поэзии. Сокращенный перевод аббата Батё, с присовокуплением российскаго стопосложения. СПб., 1808. V.
- Альбом Анны Петровны Буниной / Публ. К. Я. Грота // Русский архив. 1902. Кн. I. № 4. С. 502.
- К А. П. Б—ой, в день рождения // Московский зритель. 1806. Ч. 3. С. 34.
- Вестник Европы. 1810. Ч. 49. № 4. С. 278–280
- Об отъезде в Англию девицы Буниной и о сочинениях сей стихотворицы // Российский музеум. 1815. Ч. III. № 9. С. 355.
- Записки Отдела рукописей РГБ. Вып. 50. М., 1995. С. 172.
- Хвостов Д. И. Записки о словесности. Из архива Д. И. Хвостова // Литературный архив. М.; Л., 1938. Т. 1. С. 363
- Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. М., 1953–1959.
Научная литература
- М. П. Алексеев. Отъезд поэтессы Анны Буниной в Англию и ее письмо к В. Скотту // Литературное наследство. Т. 91. М: Наука, 1982.
- Энциклопедический лексикон // Энциклопедический лексикон. СПб., 1836. Т. 7, С. 357.
- Нестеренко М. Розы без шипов: Женщины в литературном процессе России начала XIX века // М.: НЛО, 2022. С. 87-132.