Русский декаданс: В.Я. Брюсов, К.Д. Бальмонт, Д.С. Мережковский и З.Н. Гиппиус
Россия часто ассоциируется с меланхоличным серым цветом, поэтому декадентство легко здесь прижилось. Русский народ не раз претерпевал исторические метаморфозы и упадки, а потому состояние безысходности и печали было его верным спутником. Местный декаданс отличается своей особой глубиной и частым присутствием мрачных мотивов, он особенно тесно связан с историческими событиями.
Во времена Советской власти декаденты подвергались жёсткой критике и цензуре, поэтому многие значимые имена так и остались в тени. Этот жанр называли буржуазной “болезнью”, описывали как “нездоровый” эстетизм, пресекали чрезмерную чувственность, да и просто говорили, что он “отравит” советский народ. Люди не знали ни предшественников декадентов в русской литературе, ни своих современников. Даже в конце ХХ века критики продолжали неправильно истолковывать термин “Декаданс”, характеризуя его упадком русской литературы и культуры, нежеланием активно участвовать в революционной борьбе и в социально-политической жизни, нигилистическими настроениями.
Однако, когда декадентство только пришло на русскую землю, многие критики восхищались новизной и смелостью жанра. Воспевалось стремление избавиться от выдуманных рамок, вырваться на свободу, достигнуть прогресса. Некоторые считали его логичным переходным этапом из одной эпохи в другую, эволюцией русской литературы.
Валерий Яковлевич Брюсов стал одним из первых русских декадентов, впоследствии он также послужил основоположником русского символизма. Он родился в купеческой семье и с детства зачитывался книгами, в университетские годы он открыл для себя французских декадентов – Верлена и Бодлера. Оказавшись под их сильных влиянием, юноша заинтересовался этим жанром и написал драму “Декаденты. (Конец столетия)”.
В 1895 году он выпустил сборник стихотворений “Chefs d'oeuvre” (с фр. “Шедевры”), который подвергся жёсткой критике за его самовлюбленный и непонятный в то время принцип искусства ради искусства. Уже в предисловии поэт заявляет: “Печатая свою книгу в наши дни, я не жду ей правильной оценки ни от критики, ни от публики. Не современникам и даже не человечеству завещаю я эту книгу, а вечности и искусству”.
В стихотворениях сборника ощущается влияние Верлена. Далее представлена выборка особенно ярких (по мнению автора статьи) стихотворений, способных в полной мере отразить декадентские настроения поэта. Здесь наиболее явно ощущается пессимизм, отрешённость от мира, граничащая с суицидальностью, томительное ожидание смерти, готический мистицизм и смелость в передаче чувственных образов. Этот сборник интересен не только тематикой, но и разнообразием стилей. Посудите сами:
Предчувствие
Моя любовь – палящий полдень Явы,
Как сон разлит смертельный аромат,
Там ящеры, зрачки прикрыв, лежат,
Здесь по стволам свиваются удавы.
И ты вошла в неумолимый сад
Для отдыха, для сладостной забавы?
Цветы дрожат, сильнее дышат травы,
Чарует всё, всё выдыхает яд.
Идём: я здесь! Мы будем наслаждаться, –
Играть, блуждать, в венках из орхидей,
Тела сплетать, как пара жадных змей!
День проскользнёт. Глаза твои смежатся.
То будет смерть. – И саваном лиан
Я обовью твой неподвижный стан.
25 ноября 1894
Тени
Сладострастные тени на тёмной постели окружили, легли, притаились, манят,
Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий, тягучий, глухой аромат.
И, без силы подняться, без воли прижаться и вдавить свои пальцы в округлости плеч,
Точно труп, наблюдаю бесстыдные тени в раздражающем блеске курящихся свеч;
Наблюдаю в мерцаньи колен изваянья, беломраморность бёдер, оттенки волос…
А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает тела в разноцветный хаос.
О, далёкое утро на вспененном взморье, странно-алые краски стыдливой зари!
О, весенние звуки в серебряном сердце и твой сказочно-ласковый образ, Мари!
Это утро за ночью, за мигом признанья, перламутрово-чистое утро любви,
Это утро, и воздух, и солнце, и чайки, и везде – точно отблеск – улыбки твои!
Озарённый, смущенный, ребёнок влюблённый, я бессильно плыву в безграничности грёз…
А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает мечты в разноцветный хаос.
19 сентября 1895
Прокажённый Рисунок тушью
Прокажённый молился. Дорога
Извивалась по сдвинутым скалам;
Недалеко чернела берлога;
Были тучи стремительны; строго
Ветер выл по кустам одичалым.
Диссонанс величавых мелодий –
Дальний топот врывался нежданно.
Конь спешил, конь летел на свободе,
Был ездок неподвижен и странно
Улыбался земной непогоде.
Вылетая к угрюмой берлоге,
Шевельнулся мертвец, как в тревоге.
Конь всхрапел, на дыбы приподнялся:
В двух шагах перед ним на дороге
Прокажённого труп улыбался.
23 ноября 1894
Беглец
Израненной рукой схватившись за карниз,
Над тёмной пропастью я трепетно повис.
Бесстрастно в вышине печалилась луна,
Стонала вдалеке беспечная волна,
И с этим ропотом сливалось, в отдаленья,
Гитары ласковой унылое моленье.
Я посмотрел вокруг. Высокая луна
В прозрачной синеве бледна и холодна.
Окно с решёткою, окно моей тюрьмы.
А там… безмолвный мрак и камни в бездне тьмы!
И вспомнил я любовь… твоё непостоянство…
И пальцы разошлись, – я кинулся в пространство!
25 декабря 1894
Однако помимо стихотворений Брюсов также писал и прозу, которая концентрировалась на Риме и его падении, тоже вполне в декадентском духе. Увлёкшись этой тематикой, писатель стал читать лекции по Римской литературе и культуре, рассуждать об упадке Империи. Он проводил явные параллели между культурой Рима в IV веке и русской культурой начала ХХ века. Мысли Брюсова на этот счёт Брюсов нашли выражение, в первую очередь, в романе “Алтарь победы”.
Фигура Брюсова считается одной из самых неоднозначных в русском декадентстве, поскольку он был одним из первопроходцев жанра в университетские годы, но, повзрослев, стал яро отвергать его и даже не стеснялся критиковать свои ранние сборники. В поздние годы автор вернулся к декадансу – хоть уже и без былой дерзости, но теперь Брюсову удалось сделать декаданс популярным.
Перейдём к одному из ключевых поэтов Серебряного века, проложившему путь русскому декадансу, Константину Дмитриевичу Бальмонту. Уже в юности будущий литературный деятель был свободолюбив, выбивался из толпы, имел революционные настроения, из-за которых попадал в неприятности. По первости, он был больше пропагандистом, чем поэтом в самом глубоком смысле этого слова.
В гимназии Бальмонт пытался нащупать свой талант, однако строгие наставники быстро его задавили и поставили запрет на публикацию стихотворений.
Повзрослев и пережив свои бунтарские годы, он попытался вернуться к литературе, даже издал свой дебютный сборник стихов в 1890 году. Все его родные раскритиковали произведения, близкие люди не приняли этот сборник. Находясь в наполненном обидой отчаянии, Бальмонт сжёг весь маленький тираж этого сборника.
Преследовавшие Бальмонта неудачи, пагубное влияние жены, а также шаткое финансовое положение, привели его на путь уныния, которое могло стоить ему жизни. Поэт попытался покончить с собой, выбросившись из окна третьего этажа. Он получил серьёзные травмы, которые на год приковали его к постели, и в этот, казалось бы, самый меланхоличный период Бальмонт обнаружил в себе поэта, понял своё предназначение.
Затем он взялся за переводческую деятельность, сосредоточившись на французских (Ш. Бодлер) и британских (Э.А. По, О. Уайльд) литераторах, работы которых помогли ему найти своё творческое направление. В становлении гения Бальмонта стоит также отметить роль В.Я. Брюсова, ставшего его близким другом.
Многие критики отмечают уникальность его стиля, вместившего в себя символизм и декаданс. Поэтому Бальмонт также по праву считается одной из ключевых фигур в популяризации символизма.
Например, стихотворение “Хочу” показывает смелость автора в открытии завесы интимной стороны его души, и лишь часть того огромного наследия, в котором поэт прибегает к эротике.
Хочу
Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,
Из сочных гроздий венки свивать.
Хочу упиться роскошным телом,
Хочу одежды с тебя сорвать!
Хочу я зноя атласной груди,
Мы два желанья в одно сольём.
Уйдите, боги! Уйдите, люди!
Мне сладко с нею побыть вдвоём!
Пусть будет завтра и мрак, и холод,
Сегодня сердце отдам лучу.
Я буду счастлив! Я буду молод!
Я буду дерзок! Я так хочу!
К. Бальмонт, 1903
Стихотворение является частью переписки Бальмонта с Миррой Лохвицкой, поэтессой и ранней любовью деятеля. Автор всецело предоставляет себя “мирским”, плотским желаниям, следуя идеям гедонизма. Самые “пикантные” произведения были написаны не для широкой публики, а являлись элементами частной жизни Бальмонта и его тайной переписки с Лохвицкой.
Часто меняющееся мировоззрение поэта не могло не повлиять на его творчество. Сойдя с пути христианства и попав под влияние сочинений Ницше и Ибсена, Бальмонт пришёл к “вратам” демонизма и мистицизма.
Его самый близкий друг Брюсов отметил в своём дневнике, что Бальмонт «называл Христа лакеем, философом для нищих». Более того, поэт стал открытым сатанистом и погружал не только своего лирического героя в грехопадение, но и сам предавался всем смертным грехам. Такие мысли сквозят в стихотворении “Скрижали”, вот его отрывок:
<…>
Если в нём начало — тайна?
Если где-нибудь, за Миром,
Кто-то мудрый Миром правит,
Отчего ж мой дух, вампиром,
Сатану поёт и славит?
Смерть свою живым питает,
Любит шабаш преступленья,
И кошмары созидает
В ликованьи исступленья.
<…>
Венцом его “демонического” периода является сборник “Злые чары”, наполненный ярым поклонением язычеству, изобилующий яркими мистическими образами и существами. Например, стихотворение “Вороны”, как и большая часть сборника, считается пророческим. Здесь он вводит нехристианское понятие призрака в строках “Тёмными снами / Призрак наполнил мне бледный бокал”. Всё вокруг “бледное”, даже сам выбор духа в качестве одного из героев наталкивает на “бледность” окружающего мира, т.е. его пресность. Жизнь лирического героя – воплощение уныния. Реальность погружена в ночной кошмар, из которого не выбраться.
Строки “Мысли болят. Я, как призрак, застыл. / Двинуться, крикнуть – нет воли, нет сил. / Каркают вороны, каркают чёрные, каркают злые над нами” кричат о внутренней скованности лирического героя, который больше не может выражать свои мысли, не может вести привычный образ жизни. Он заперт внутри себя, а дни его существования подходят к концу. На это нам указывают кружащие вороны. Вскоре после написания данного сборника, Бальмонт заболел серьёзной психической болезнью, которая отняла у него способность творить.
Следующими деятелями литературного декаданса, которых мы рассмотрим, является пара поэтов Серебряного века, обретших широкую известность, – Дмитрий Сергеевич Мережковский и Зинаида Николаевна Гиппиус.
Д.С. Мережковский родился в зажиточной семье, в которой царила атмосфера, способствующая расцвету поэтического таланта. Его отец всегда одобрял стихотворные упражнения сына и поощрял это увлечение – даже использовал свои связи и знакомил с известными литературными деятелями, такими как Ф.М. Достоевский.
Однажды Мережковский посетил выступление С.Я. Надсона и остался под таким большим впечатлением, что решил написать ему письмо. Так и началась крепкая дружба двух поэтов, ставших неразлучными. Современники отмечали, что их будто бы объединяла общая тайна и разделяли они один страх на двоих – страх смерти, и что юноши вместе стремились преодолеть его при помощи своих стихотворений.
Безоблачная жизнь Мережковского закончилась в тот момент, когда умер Надсон. Вдобавок два года спустя он потерял мать. Трагические события стали поворотными в творчестве поэта, причём они, как ни странно, увели его от декадентства в творчестве. Сперва он нашёл себя в христианстве, а затем проложил путь русскому символизму. Тем не менее, упаднические настроения всё же присутствовали в его стихотворениях. Как и многие поэты того времени, Мережковский попал под влияние гениев Э.А. По и Ш. Бодлера, но при этом, как и другие, отделял их стиль от своего. Так появился символизм.
“Под влиянием Достоевского, а также иностранной литературы, Бодлера и Эдгара По, началось моё увлечение не декадентством, а символизмом (я и тогда уже понимал их различие). Сборник стихотворений, изданный в самом начале 90-х годов, я озаглавил «Символы». Кажется, я раньше всех в русской литературе употребил это слово”.
Однако сложно не заметить тот факт, что символизм логически вытекает из декаданса, даже творчество “позднего” Мережковского, ударившегося в сектантство, указывает на этот факт. Так, тема смерти в стихотворениях не была чужда поэту, а её воспевание является одной из черт декадентства. Смерть для декадентов представлялась единственным способом уйти от бессмысленности мира, а добровольное лишение себя жизни виделось им идеальным выходом. Одной из центральных поэм Мережковского является “Смерть”, в которой он обращается к смерти как “Освободительнице”. Она спасает от мирской суеты, от захватившего народ одиночества (“Мы бесконечно одиноки, / Богов покинутых жрецы”).
Даже в стихах о любви у поэта встречается тема безысходности, одиночества, духовного упадка и смерти.
Одиночество в любви
Темнеет. В городе чужом
Друг против друга мы сидим,
В холодном сумраке ночном,
Страдаем оба и молчим.
И оба поняли давно,
Как речь бессильна и мертва:
Чем сердце бедное полно,
Того не выразят слова.
Не виноват никто ни в чем:
Кто гордость победить не мог,
Тот будет вечно одинок,
Кто любит, – должен быть рабом.
Стремясь к блаженству и добру,
Влача томительные дни,
Мы все – одни, всегда – одни:
Я жил один, один умру.
На стёклах бледного окна
Потух вечерний полусвет. –
Любить научит смерть одна
Всё то, к чему возврата нет.
Д.С. Мережковский
Особый интерес представляет “новое христианство” Мережковского, которое как-то слишком напоминает теорию гедонизма – отрицает христианский брак и аскетизм, отводит центральное место эротике. Разве это не есть декаданс?
Зинаида Гиппиус тоже рано начала писать стихи, с семи лет, однако в семье изначально не особо одобряли её увлечение. Затем, по совету одного из друзей её отца, отметившего талант девочки, Зинаиде позволили делать карьеру в литературе. Уже в самом начале становления её стиля, в произведениях Гиппиус присутствовали мрачные ноты. «Я с детства ранена смертью и любовью», — позже признавалась Гиппиус.
Она была болезненным ребёнком, даже перенесла туберкулёз, поэтому училась Зинаида на дому и часто путешествовала в южные регионы. Ранние путешествия только развили её литературные способности.
В Боржоми в восемнадцать лет она попала под влияние Мережковского, тогда уже выпустившего свой сборник и путешествовавшего по Кавказу. Поначалу их встречи были тайными, наполненными спорами, но в то же время они были на одной волне и легко нашли общий язык. Поэтому, когда Мережковский сделал Зинаиде предложение, она сразу же согласилась.
У Гиппиус было два литературных дебюта – прозаический и поэтический. К своим ранним романам писательница относилась с насмешкой, говоря, что даже не помнит их содержания. Однако литературные критики восприняли произведения более серьёзно и отмечали влияние Ф.М. Достоевского, присутствие темы ангельского и демонического начал.
Выход в свет поэзии Гиппиус тоже был встречен неоднозначно. Явно ощущались декадентские настроения; у неё даже появились прозвища “декадентская мадонна”, “сатанесса”, “белая дьяволица”, её считали последователем известных западных поэтов-декадентов. Например, в стихотворении “Песня” ощущается расколотая душа человека, наполненная упоением меланхолией и безысходностью.
Песня
Окно моё высоко над землёю,
Высоко над землёю.
Я вижу только небо с вечернею зарёю,
С вечернею зарею.
И небо кажется пустым и бледным,
Таким пустым и бледным…
Оно не сжалится над сердцем бедным,
Над моим сердцем бедным.
Увы, в печали безумной я умираю,
Я умираю,
Стремлюсь к тому, чего я не знаю,
Не знаю…
И это желание не знаю откуда,
Пришло откуда,
Но сердце хочет и просит чуда,
Чуда!
О, пусть будет то, чего не бывает,
Никогда не бывает:
Мне бледное небо чудес обещает,
Оно обещает,
Но плачу без слёз о неверном обете,
О неверном обете…
Мне нужно то, чего нет на свете,
Чего нет на свете.
З. Гиппиус
Однако вскоре она тоже отреклась от декаденства, последовав вслед за Мережковским, её мужем, на тропу так называемого символизма. На самом деле, даже сама пара признавалась, что им было довольно трудно отличить, где были идеи Гиппиус, а где Мережковского. Считается, что многие стихотворения последнего были написаны благодаря Зинаиде. Как бы то ни было, они ощущали себя единым целым, всё их творчество и духовное развитие было общим. Она также подалась в “новое христианство”, и её произведения в корне изменились, стали своего рода молитвами.
Тем не менее, Гиппиус ещё долго не могла избавиться от преследовавшей её декадентской репутации и до сих пор считается одной из ключевых фигур данного направления в России. Особенно сильный след оставило стихотворение “Посвящение” и строчка из него “Но люблю я себя, как Бога”, которая считалась вызывающей. Поэтесса также не гнушалась и более чувственными произведениями, с элементами эротики.
Чета Мережковских считается опорой и даже двигателем русского символизма, однако их теории довольно неоднозначны, а порой и абсурдны, как “новое христианство”. Они рьяно отрицали свою причастность к декадансу и в то же время делали всё, чтобы их относили именно к этому движению. Конечно, нельзя утверждать, что их произведения были чистым декадансом – скорее он был перемешан с символизмом и импрессионизмом, но всё же он в этих произведениях определённо присутствовал.
Русский декаданс был довольно узким направлением, существовавшим лишь в тесном кругу поэтов. Он послужил толчком к зарождению символизма, а его следы не стёрлись со страниц истории литературы, и данный жанр продолжил развитие в уже более смешанном виде.
Валерия Галудзина
Источники
- Дневники. Автобиографическая проза. Письма - Брюсов Валерий Яковлевич, 2002.
- З. Гиппиус. «Песня» / Интернет-ресурс “Культура.РФ”.
- З. Гиппиус. «Посвящение» / Интернет-ресурс “Культура.РФ”.
- К. Бальмонт. «Хочу» / Интернет-ресурс: “Культура.РФ”.
- й Мережковский. «Одиночество в любви» / Русская поэзия.
- Дмитрий Мережковский «Смерть» / Читай и пиши стихи.
- Бальмонт Константин Дмитриевич. Злые Чары / Lib.Ru.
- Бальмонт Константин Дмитриевич / Культура России.
- Валерий Брюсов. Том 1. Стихотворения 1892-1909.
- Зинаида Гиппиус. «АвтографиЯ», 14 October 2007. / Интернет-ресурс. ‘НаСтоящая Литература: Женский Род’.
- Ольга Митич. «Эротическая Утопия. Новое Религиозное Сознание и Fin de Siecle в России» (Глава) / Fedy’, 2 July 2017.
- С. Венгеров. Валерий Брюсов: В Сборниках Русские Символисты. 29 January 2011.
- Эстетика Русского Декаданса на рубеже XIX-XX вв. Ранний Мережковский и Другие.