Что такое дарообмен, или Как с помощью взаимных подарков мы формируем социальные связи?
«К счастью, не всё ещё оценивается исключительно в понятиях купли и продажи. Вещи обладают ещё чувственной ценностью помимо продажной, если только вообще в них может существовать продажная ценность сама по себе. У нас есть не только мораль торговцев».
(Марсель Мосс «Очерк о даре: формы и причины обмена в архаических обществах»)
Нелирическое отступление
5 апреля 2021 года ушёл из жизни Маршалл Салинз (1930-2021) – одна из ключевых фигур современной экономической и социальной антропологии. Так как время создания этого материала совпало с датой смерти учёного, хотелось бы почтить его память и пригласить читателей курса ознакомиться со знаменитой работой Салинза «Экономика каменного века», на сегодняшний день являющейся классикой антропологии и, в частности, исследований дарообмена.
Антропология дарообмена Марселя Мосса
Язык социальной антропологии, используемый для описания феномена дарообмена, может, на первый взгляд, показаться читателю непростым. В частности, для того, чтобы разобраться с ключевым объектом этого материала, необходимо изучить такой термин как «реципрокность», несмотря на то что кому-то из читателей может быть сложно прочитать его с первого раза:
«В английской повседневной речи слово «реципрокность» обычно означает отношения, при которых две группы или два человека дают друг другу эквивалентные вещи. В антропологии понятие «реципрокность» имеет иное, более узкое значение – обмен в широком смысле» [5, с. 117].
Практика дарообмена и её роль в обществах – как традиционных, так и современных – наиболее детально была проанализирована в работе французского антрополога Марселя Мосса «Очерк о даре» (также переводимой как «Эссе о даре») 1925 года. Этот текст признан классикой социальной антропологии, а его автор – одним из выдающихся социальных учёных своей эпохи.
Стоит сказать, что Мосс не был полевым исследователем и писал свои тексты, основываясь на данных и отчётах других антропологов – в частности, Бронислава Малиновского и Франца Боаса, чьи исследования, важные для теории дарообмена будут рассмотрены далее. Тем не менее, современники Мосса нередко указывали на его эрудицию и глубину знаний не только по актуальной этнографии, но и по культурной истории:
«Марсель Мосс знает всё» - так отзывались об учёном его коллеги и ученики [2, с. 3].
В основу «Очерка о даре» положен сравнительный анализ практик дарообмена в племенах Полинезии, Меланезии и Северной Америки. При этом сама теория дарообмена примечательна своей систематичностью и разработанным концептуальным аппаратом. Так, описывая дарообмен как социальную практику, Мосс подчёркивает её три ключевые признака: обязанность дарить, обязанность брать и обязанность возвращать.
Это означает, что реципрокность предполагает горизонтальную систему обмена, в которой на участников возлагаются взаимные социальные обязательства, которые, в свою очередь, выступают условием для социальной интеграции:
«Отказаться дать, пригласить, так же как и отказаться взять, тождественно объявлению войны; это значит отказаться от союза и объединения» [Там же, с. 153-154].
Важным свойством дарообмена является то, что он далеко не всегда связан с экономической выгодой и/или пользой даримых благ. Так, для Мосса крайне важно продемонстрировать именно социальный аспект практики дарообмена, который, на первый взгляд, может быть интерпретирован как исключительно экономическая практика:
«То, чем они [различные племена] обмениваются, состоит отнюдь не только из богатств, движимого и недвижимого имуществ, из вещей, полезных в экономическом отношении. Это прежде всего знаки внимания, пиры, обряды, военные услуги, женщины, дети, танцы, праздники, ярмарки, на которых рынок составляет лишь один из элементов, а циркуляция богатств – лишь одно из отношений гораздо более широкого и более постоянного договора» [Там же, с. 141].
Следуя логике Мосса, можно обнаружить, что дарообмен не является добровольной практикой. Рассматриваемый в контексте процесса установления и поддержания социальных связей между отдельными людьми или целыми группами (или даже государствами), даробмен приобретает обязательный характер, так как налагает на участника этих отношений нравственные обязательства – по принятию и возмещению дара:
«Наконец, эти поставки и ответные поставки осуществляются преимущественно в добровольной форме, подношениями, подарками, хотя, в сущности, они строго обязательны, уклонение от них грозит войной частного или общественного масштаба. Мы предложили назвать все это системой совокупных тотальных поставок» [Там же, с. 141].
В концептуальном аппарате Мосса особенно важным является понятие «тотальные», характеризующее практики дарообмена. В данном случае «тотальность» подразумевает, что дарообмен выходит за пределы экономической сферы и распространяется на все области жизни общества, тем самым становясь универсальным инструментом в отношениях между людьми.
Как уже было отмечено, умозаключения Мосса были построены на основе доступных ему трудов других социальных учёных о различных формах дарообмена в «примитивных» обществах. Рассмотрим детальнее 2 ключевых для Мосса примера – кула и потлач.
Система обмена кула
Кула – это локальная система обмена, распространённая среди жителей островов Меланезии. Впервые описание кула появляется в знаменитом тексте 1922 года «Аргонавты западной части Тихого океана» уже знакомого нам Бронислава Малиновского, проводившего полевые исследования на одном из островов, входящем в так называемый «круг кула».
Упоминание круга здесь неслучайно. Кула осуществляется между жителями Тробрианских и соседних островов: устроившись в своих каноэ, вожди островных племен плывут от острова к острову в двух направлениях – с запада на восток и с востока на запад, то есть двигаясь по кругу. Остановки на этом маршруте сопровождаются церемониями обмена дарами между вождями разных племен. Для этого используются специальные предметы: красные ожерелья (soulava), которые “двигаются” вместе с племенами, плывущими по направлению с востока на запад, и браслеты из белых раковин (mwali) – с запада на восток [1].
Что примечательно, в кула из раза в раз используются одни и те же совершенно неутилитарные предметы, которые нельзя заменить чем-либо другим: ожерелья обмениваются только на браслеты, браслеты – только на ожерелья. Эта особенность говорит о ритуальном (вспоминаем Виктора Тёрнера) характере этой практики:
«Кула осуществляется в благородной манере, внешне чисто бескорыстно и скромно. Её строго отличают от простого экономического обмена полезными товарами, именуемого гимвали» [2, с. 169].
Так, для того чтобы условные «мы» продолжали поддерживать дружественные/мирные отношения с условными «другими», необходимо совершить ряд действий, символически подтверждающих, что между нами нет вражды. На этом примере можно проследить механизм формулы «обязанность дарить, брать и возвращать».
Изучение кула и «открытие» в практиках дарообмена значительной культурной составляющей стало важной вехой в развитии современной социальной антропологии:
«Исследования Моссом и Малиновским торговли кула показали, что для того, чтобы успешно функционировать, обмен не обязан быть экономически выгодным, и, кроме того, обозначили необходимость «обрамления» экономики анализом культуры» [5, с. 120].
Институт потлача
Кроме ритуала кула Мосс также рассматривал обычай потлача, наблюдаемый у народов северо-запада Северной Америки – тлинкотов и хайда. Значительный вклад в изучение потлача внёс Франц Боас, несмотря на то что к моменту начала его исследовательской работы в первой половине XX века потлач почти прекратил существование как практика [5].
Тем не менее, согласно множеству письменных источников, ритуал потлача представлял собой масштабное пиршество, которое устраивали вожди племен и куда приглашали друг друга и свою свиту. Для вождя цель потлача состояла в том, чтобы продемонстрировать гостям масштабы своего богатства и готовность к расточительству. Так, пища, напитки, дорогие подарки, а также предметы роскоши (ковры, посуда из ценных металлов, украшения и т.д.) либо были отданы гостям, либо были уничтожены – сожжены или сброшены в океан.
Такое поведение должно было продемонстрировать, что власть и богатство вождя настолько огромны, что растраченные на пиршестве угощения и блага не имеют значения для его благополучия:
«Нигде индивидуальный престиж вождя и престиж его клана не связаны так тесно с расходами и точным ростовщическим расчётом при возмещении принятых даров, с тем чтобы превратить в должников тех, кто сделал должниками вас.
Потребление и разрушение при этом действительно не знают границ. В некоторых видах потлача от человека требуется истратить всё, что у него есть, и ничего не оставлять себе. Тот, кому предстоит быть самым богатым, должен быть также самым безумным расточителем. Принцип антагонизма и соперничества составляет основу всего» [2, с. 198].
Согласно Моссу, механизм потлача подчиняется универсальной формуле дарообмена: обязанность принять дар влечёт обязанность сделать ответный подарок. Так, когда приходило время проведения потлача очередным племенем, перед его вождём вставала задача - превзойти по масштабам пиршество своего предшественника. Тем не менее, Мосс утверждал, что потлач представляет собой извращенную форму дарообмена, так как в этой форме он не нацелен на установление и/или укрепление социальных связей через систему взаимных обязательств, а служит инструментом производства впечатления и репутации.
Формы реципрокности
В начале этого материала уже был упомянут важный для развития социально-антропологических теорий дарообмена автор – Маршалл Салинз. Основываясь на материалах исследований сообществ Океании, Салинз выделил три базовые формы реципрокности [4]:
Сбалансированная
характерная для рыночной торговли (по принципу «ты – мне, я – тебе»)
Генерализованная
наиболее приближенная к тому дарообмену, который описывал Мосс: ответный дар предполагается, но не требуется здесь и сейчас, хотя все участники этого процесса интуитивно понимают «правила игры». Такая реципрокность чаще встречается в сообществах с сильной коллективной идентичностью и социальными связями (например, среди соседей)
Негативная
применяемая Салинзом к анализу экономического жульничества и обмана: например, когда кто-то хочет получить что-то, заведомо не предполагая ответного дара (в том числе и в денежном эквиваленте). Эта форма реципрокности не способствует укреплению социальных связей, так как формула трёх обязанностей (дарить-брать-возмещать) здесь теряет своё содержание
Основная идея этого разделения состоит в том, что исходя из типа реципрокности, наблюдаемой в том или ином обществе, можно сделать вывод о характере и качестве социальных связей в нём.
Дарообмен в современном обществе
В этом материале перед автором не стояла цель детально проанализировать все современные формы дарообмена, которые к тому же прочно встроены в рыночную экономическую систему. Поэтому мы сосредоточимся на нескольких примерах того, как те самые обмены символическими (неутилитарными) дарами или демонстративные растраты благ функционируют в нашей жизни.
Кажется, что наиболее очевидный пример дарообмена – это обмен подарками на праздники. День рождения, Новый год или Рождество – всё это поводы для обмена дарами. Неслучайно в качестве обложки к этому материалу была использована иллюстрация к повести “Дары волхвов” О’Генри, ведь эта история сама может быть использована как наглядная иллюстрация к теориям дарообмена.
Что же касается праздников, то для этого кейса важны не только подарки, но и обмены поздравлениями как инструменты актуализации и укрепления связи с людьми, общение с которыми может быть как регулярным и близким, так и организовано в формате «ежегодно поздравляем друг друга с днём рождения, но остальное время молчим».
Кстати, для социального антрополога этот формат особенно любопытен, так как в нём очень хорошо прослеживается логика дарообмена, так как обмен далеко не всегда должен быть связан с материальными объектами. Иногда даже наше время, проведенное с другим человеком, – это дар, который вводит нас в ту самую бесконечную формулу взаимных принятий и возмещений этого дара:
«В западном обществе рождественские подарки часто называют пережитком древней традиции обмена дарами, однако легко увидеть, что описанные Моссом принципы также справедливы для многих других областей.
Если кто-то приглашает вас на вечеринку, ожидается, что и вы в свою очередь пригласите его, когда устроите свою вечеринку. Миллионы жителей Великобритании поддерживают старую традицию взаимного обмена, покупая друг другу напитки в пабе. Среди друзей и родственников считается оскорблением предлагать оплату за какую-то услугу.
Такие практики, как оборот ношеной детской одежды в кругу родственников и друзей и добровольная общественная работа, также распространены во многих современных западных обществах. Они вносят значительный вклад в укрепление взаимных обязательств и связей в локальном сообществе» [5, с. 117].
Современным обществам не чужд и потлач. Вспомним, например, такое мега-событие как Олимпийские игры и то, какими суммами исчисляются расходы на подготовку их проведения. Страна, принимающая у себя спортсменов со всего мира, активно демонстрирует, что она готова потратить огромные объёмы ресурсов на организацию этого события и подготовку необходимой инфраструктуры – от стадионов и дорог до апартаментов для размещения гостей. И довольно сложно отрицать тот факт, что из раза в раз новая страна-организатор старается превзойти предшественника по масштабам расходов и получаемых результатов. Кроме того, такие мега-события являются значимыми политическими событиями, а потому странам-организаторам важно показать себя всему миру, насколько они гостеприимны и могущественны.
Наконец, сегодня можно наблюдать формирование дарообмена в онлайн-среде. Кроме символических жестов в виде «лайков» (да, взаимный обмен «лайками» тоже является формой дарообмена, укрепляющего социальные связи), в социальных сетях и на специальных платформах появляются онлайн-сообщества дарообмена, структурные особенности которых проанализированы в нетнографическом исследовании Е.В. Полухиной и А.В. Стрельниковой «От избыточного потребления к устойчивому: феномен онлайн-дарообмена».
Авторы отмечают, что становление нового типа практик обмена вещами является маркером перехода к «новому типу культуры потребления». Однако в контексте темы этого материала немаловажно указать на тезис авторов о том, что онлайн-среда формирует условия для расширения возможностей дарообмена, а значит, и для пространственного расширения сети социальных связей.
«Неизвестные друг другу люди находят друг друга, начинают общаться, обмениваются вещами на бесплатной основе либо на основе взаимных договорённостей об эквивалентах обмена, корректируют потребительские установки друг друга. В результате наблюдается растущая социальная мобилизация, уплотнение социальной «ткани», рождение социальности нового типа» [3, с. 94].
Итак, в этом материале была рассмотрена важная для социальной антропологии тема, на примере которой можно вновь убедиться в разнообразии объектов социально-антропологических исследований – как в классических, так и в современных работах.
Полина Ваневская
Список источников
- Малиновский Б. Избранное: Аргонавты западной части Тихого океана. – М.: РОССПЭН, 2004.
- Мосс М. Общества, обмен, личность. – М.: Наука; Главная редакция восточной литературы, 1996.
- Полухина Е.В., Стрельникова А.В. От избыточного потребления – к устойчивому: феномен онлайн-дорообмена // Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. 2014. № 4. С. 87-96.
- Салинз М. Экономика каменного века. – М.: ОГИ, 1999.
- Эриксен Т.Х. Что такое антропология? – М.: Изд. Дом Высшей школы экономики, 2014.
Другие темы курса