Современная наука раскладывает правосознание на отражение институциональной реальности, эмоционально-интеллектуальное восприятие, а также правовую идеологию. Работа посвящена раскрытию данного термина с опорой на работу Ильина «О существе правосознания». Иван Ильин исходил из этого же симбиоза, немного переиначив суть компонентов, сам социальный элемент в виде поддержки институтов он не отрицает: «воплощение права в государственной жизни опирается на правосознание», которое в свою очередь исходит из духовности человека. Даже определение государству Ильин дает через правосознание - духовный союз людей, обладающих зрелым правосознанием и властно утверждающих естественное право в братском, солидарном сотрудничестве.

Естественное правосознание у Ильина представляется: предметом воли и оправданного аффекта и в данной точке характеризуется осознанностью. Он отмечал, что без осознания и внутреннего признания права невозможно его устойчивое применение в обществе. Положительное правосознание – что исходит из закрепленных норм, развитие правовой науки – является одним из критериев «сильного правосознания». В случае если положительное и естественное правосознание не сходится Ильин называет «духовной неудачей». Такая неудача, по его мнению, подрывает основы правопорядка и приводит к социальной нестабильности. В удачной картине рост правосознания будет влиять на преобразование положительного права.

Ильин соглашается с примером Гегеля (про Дионисия), что народ должен знать «свое» право, чтобы обладать полноценным правосознанием. Именно знание своих прав и обязанностей укрепляет правовую культуру общества и способствует его развитию. Человек обладает своей субъектностью, так как действие права касается каждого и каждый в свою очередь применяет сформированное правосознание в общественно-социальной жизни. Развитое правосознание выступает умением определить, где начинается и заканчивается право и начинается произвол. Развитое правосознание заставляет властвующего искать правовых оснований для проявления силы и власти.

Духовное развитие как один из критериев развитости правосознания. Право будет действенно, только тогда, когда правосознание его примет и позволит влиять на жизнь. Таким образом, утверждение права происходит через внутреннее принятие обществом его норм, что подтверждает важность формирования правосознания на основе духовных ценностей. Право, как и правосознание исходят из идей равенства. Человек со сформированным правосознанием и существующей системой права сам управляет своим поведением. Ильин подчеркивает, что без осознания этих принципов право становится формальным инструментом без истинной легитимности. Настоящая религиозность утверждает в душе человека аксиоматические корни правосознания: чувство собственного духовного достоинства, способность к автономной жизни и искусство признавать духовное начало в других людях.

В конце видится отход от положительного правосознания и положительного права, в связи с переходом в естественное. Ильин подчеркивает, что гармония между этими видами права возможна только через духовное единство и высокую правовую культуру общества. В правосознании участвует не только «знание» и «мышление», но и воображение, и воля, и чувство, и вся человеческая душа. Это свидетельствует о комплексной природе правосознания, способного формировать как личную, так и коллективную идентичность. В данном моменте появляется особое божественное чувство «движение к объективно лучшему». А правосознание есть воля к верному праву и к единой, верховной цели, как таковой. По мнению Ильина, именно через правосознание проявляется истинное стремление общества к справедливости и моральному порядку. Духовное единение людей, раскрывающее им духовное единство человечества, есть одна из самых существенных основ нормального правосознания.

Нормальное правосознание есть воля к праву, проистекающая из воли к духу. Такое понимание правосознания подчеркивает его связь с более глубокими аспектами человеческой природы, включая духовные и моральные установки. Любить свою родину не значит считать ее единственным средоточием духа, ибо тот, кто утверждает это, — не знает, что есть дух и не умеет любить и дух своего народа. Ильин утверждает, что патриотизм и правосознание должны идти рука об руку, чтобы поддерживать здоровый баланс между национальным и всеобщим правовым сознанием. То есть, формат своего рода «гражданина вселенной». Для любого государства важно принятия ее мировоззрения гражданами, так как иначе все приведет к хаосу. Только тогда правовые нормы и институты могут действовать стабильно и эффективно, когда они основаны на зрелом правосознании общества.

Аксиомы правосознания:

Духовное достоинство есть корень всякой истинной жизни, а уважение к себе есть источник государственной силы и политического здоровья. Это означает, что общество, лишенное чувства собственного достоинства, рискует утратить устойчивость и самобытность.

В основе всей правовой и государственной жизни лежит способность человека к внутреннему самоуправлению, к духовной, волевой самодисциплине.

В основе всякого правопорядка и государства лежит взаимное духовное признание людей, — уважение и доверие их друг к другу. Без этого взаимного признания правовые институты теряют свою значимость и превращаются в пустые формальности.

Таким образом, идеи Ивана Ильина о правосознании подчеркивают его фундаментальную роль в развитии правовых институтов и укреплении государственности. Правосознание, по его мнению, выступает не только инструментом регулирования общественных отношений, но и способом выражения духовной сущности человека и общества. Основываясь на концепциях Ильина, можно утверждать, что гармоничное сочетание естественного и положительного права возможно лишь при высоком уровне правовой культуры, основанной на духовных ценностях. Ильин делает акцент на важности внутреннего принятия и осознания права, указывая, что именно духовное развитие и моральные установки формируют зрелое правосознание. Он подчеркивает, что без участия правосознания право теряет свою силу и становится простым формальным инструментом. Эффективное правоприменение возможно только тогда, когда оно основано на внутреннем убеждении граждан в его справедливости и необходимости. В этом контексте Ильин рассматривает государство как союз духовно зрелых личностей, способных признать и утвердить право через свои действия.

Доклад «Еврейские общины и вопросы избирательного права: участие еврейских общин в политической жизни» посвящен исследованию роли еврейских общин в политическом процессе и их влиянию на формирование избирательного права. В условиях глобализирующегося мира вопрос политической активности религиозных и этнических групп становится особенно актуальным.
Анализируется исторический контекст участия еврейских общин в политических процессах различных стран, начиная с древних времён до современности. Обсуждаются ключевые моменты, включая уровень вовлечённости евреев в политическую жизнь, их организационные формы и специфику взаимодействия с государственными институтами.
Также рассматриваются актуальные вопросы избирательного права, касающиеся еврейских общин. Внимание уделяется таким аспектам, как доступность избирательных процессов, представительство меньшинства в органах власти. Применяются примеры из разных стран, анализа которых помогает понять разнообразие подходов к интеграции еврейских общин в избирательные системы. Подчеркивается, что активное участие в политическом процессе не только помогает защитить интересы еврейских общин, но и вносит вклад в более широкие процессы социальной справедливости и политической стабильности.

В данной работе исследуются правовые аспекты религиозной свободы как одного из фундаментальных человеческих прав. Рассматриваются международные правовые нормы и конвенции, включая Всеобщую декларацию прав человека и Пакт о гражданских и политических правах, которые гарантируют право на свободу мысли, совести и религии.
Анализируются механизмы защиты религиозной свободы на национальном и международном уровнях, а также случаи ограничения этого права в разных странах. Особое внимание уделяется конфликтам между религиозными убеждениями и государственными законами, а также правовым последствиям таких конфликтов.
Работа также исследует роль правозащитных организаций в обеспечении религиозной свободы и рассмотрении случаев дискриминации на основании религии. Выводы подчеркивают необходимость гармоничного сосуществования религиозных и правовых норм для защиты прав человека и обеспечения мирного сосуществования в многонациональных и многоконфессиональных обществах.

Данный доклад посвящен исследованию роли иудейских учений в контексте современных экологических вызовов. Основная цель работы заключается в анализе традиционных еврейских текстов, установлений и практик, связанных с охраной природы, и их применимости к современным правовым системам.
В докладе рассматриваются основные экологические учения в иудаизме, включая концепции Тцуфим (гуманного отношения к окружающей среде), селика (увлажнение земли) и следования заповедям по охране природы как элементу божественного завета. Подчеркивается важность уважения к творению как основание для ответственности за природу.
Также проводится анализ современных правовых инициатив, иллюстрирующих, как еврейские ценности интегрируются в экологическое законодательство различных стран. Обсуждаются примеры судебной практики, где учения иудаизма были использованы как аргумент в защиту экологических прав, а также рассмотрены случаи сотрудничества еврейских общин с экологическими организациями.
Анализируется значимость экологии в иудейской традиции и необходимости интеграции этих принципов в современное право для достижения устойчивого развития и защиты окружающей среды. Этот анализ подчеркивает важность мультидисциплинарного подхода при решении актуальных вопросов охраны окружающей среды, обращая внимание на то, что духовные и моральные основы могут существенно обогатить правовые практики и нормотворчество.

В данной работе рассматривается взаимодействие религии и права в контексте международных отношений. Религиозные убеждения и традиции играют значительную роль в формировании социальных норм и правовых систем различных стран. Исследуются случаи применения религиозных норм в международном праве, а также влияние религиозных сообществ на принятие политических решений. 
Особое внимание уделяется вопросам соблюдения прав человека в странах с преобладанием определенных религий и анализу конфликтов, возникающих на этой основе. Также рассматриваются механизмы сотрудничества между государствами и религиозными организациями для решения глобальных проблем, таких как терроризм, миграция и изменения климата.
Работа подчеркивает важность учета религиозных факторов в международной политике, особенно в рамках эскалации конфликта на Ближнем Востоке. 

В данном докладе будет предпринята попытка порассуждать о наличии метанарративов в современных юридических мифах и о том, какие правовые ценности они в себе содержат. В основе доклада лежит идея о проводимом в научной литературе разграничении между правом и правовыми институтами Востока и Запада, базирующимися якобы на различных правовых ценностях. В последние годы все большую популярность приобретает идея о том, что подобно тому, как правовые ценности Востока основаны на религиозных мифах, правовые ценности Запада таким же образом основаны на мифах светских. Поскольку светские мифы, по сравнению с религиозными, имеют сравнительно молодой возраст, они по-разному артикулируются в разных обществах и имеют более динамическую историю.

Новая грань сравнения позволяет расширить горизонты исследования метанарративов. Обычно проводится сравнение древних восточных религиозных мифов и мифов классической рационалистической философии, поскольку именно они отражали ценности «центрированного» Запада. Вместе с тем, наряду с мифами классической рационалистической философии сформировались иные, более поздние, постклассические представления об обществе, государстве и праве (например, постмодернистские) – так называемые микронарративы.

В религиозных учениях Востока всем известным является тезис о разделении истины (абсолютного и совершенного знания, существующего вне контекста и имеющего одинаковое значение для всех) и мифа (относительная истина, существующая в рамках контекста и дающая ограниченное, частичное представление о реальности). Истина безгранична, и именно поэтому она несводима к языковым символам, доступным сознанию простого человека и не ложится в основу социального взаимодействия. В свою очередь, миф как относительная истина, формируется в обществе в целях взаимодействия, облекается в слова и вследствие этого страдает несовершенством. Поскольку миф не относится к истине, он иллюзорен, именно поэтому он не поддается рациональному анализу, но требует обоснования и регулярной легитимации в глазах общества. Такая легитимация может осуществляться с опорой как на религиозные, так и на светские представления об устройстве мира, общества, государства и человека. Интересно отметить, что сами мифы и средства их легитимации, принятые и допустимые на Западе, будут по большей части неприемлемы для Востока, и наоборот.

В связи с этим интересное звучание приобретает идея деконструкции мифа, которая задумывалась как развенчание иллюзорной упорядоченности мира и социума и выстраивание новой полифонической, «децентрированной» реальности. Если с точки зрения постмодернизма, деконструкции подлежат любые классические мифы, то с позиции восточного общества, постмодернистские нарративы о правах женщин, меньшинств и животных являются ни чем иным как мифами западного общества, которые, по общей логике, тоже должны быть деконструированы. В результате разные виды мифов – восточные и западные – по очереди деконструируются и приближаются друг к другу.

Аннотация: В качестве цели данного доклада было поставлено установление совокупности правовых и социальных институтов, направленных на регулирование отношений в областях веры и организованной религии. Советский период истории России был известен своим антирелигиозным и атеистическим характером, но, несмотря на этот факт, в СССР формально признавалась свобода религиозных исповедований, что обеспечивало определённое сохранение и передачу другим поколениям русской православной и других религиозных традиций. Основная трудность для верующих заключалась не в пропаганде атеизма и отказа от веры, а, в первую очередь, отдельные правовые акты и меры со стороны государственных органов, которые были направлены на ослабление действующих внутри государства религиозных структур. В тоже время в рамках самого советского общества отношение к вере и верующим сильно менялось в течение существования Советского Союза, что тоже имело определённые эффекты на религиозную деятельность верующих. В докладе подробного раскрыты основные этапы правового регулирования религиозных отношений в СССР, а также социально-правовые последствия этого регулирования, вместе с этим освещаются и особенности двухстороннего взаимодействия крупных религиозных организаций и органов государственной власти Советского Союза.

Находясь территориально между Западом и Востоком, Россия на протяжении всей истории частично заимствовала ценности и идеи обеих культур. Стоит рассмотреть вопрос того, как Россия вписывается в дихотомию Восток-Запад. В качестве первого рассматриваемого периода предлагается использовать допетровское время в широком смысле — всю историю российской государственности до воцарения Петра I. Такая масштабная категория объясняется единообразием политических идей и правовой доктрины.

В допетровский период российская государственность и философская мысль претерпевали существенное влияние восточной онтологической традиции.      
          Например, известно, что Иван Грозный во время дискуссии с князем Курбским сформулировал политическую доктрину, согласно которой царь не может быть ограничен законом. Она имеет явно восточный окрас и опирается на идеи легитимации восточных деспотий как особого социально-правового явления. Кроме того, власть государя легитимировалась религиозными методами, население призывалось к спокойствию и смирению.   
          Во многом философия Востока была удобной для династии Рюриковичей, а затем и Романовых, потому что объясняла династийную власть религиозными или патриархальными догматами. Российская политико-правовая традиция была ближе к Востоку и в вопросах взаимодействия государства с религией и экспансии церкви в частную жизнь.
          С реформами Петра I наметился курс движения российской политико-правовой мысли на Запад. Новый виток развития российская политико-правовая мысль получила в период реформ Петра I, когда в страну вместе с иностранными учеными прибыло множество идей европейского Просвещения. Учения философов Просвещения в России обрели особенный окрас, как бы примиряющий традицию западной и восточной философий.       
          Яркий пример — русский религиозный философ Феофан Прокопович. Он явно вдохновлялся идеями западноевропейского Просвещения: при построении своих концепций ссылался на Гоббса, договорную теорию и естественно-правовой подход, следуя традиции европейского рационализма. Он был явным апологетом монархии, существование которой объяснял общественным договором. При этом от восточной традиции он взял тезис о божественности истоков власти императора, которая к тому же была принята народом в общественном договоре. Прокопович призывал население страны к безмятежности, выдвигая тезис о том, что государство заботится обо всём обществе, жертвуя интересами личности.        
          Политико-правовые труды Феофана Прокоповича предвосхитили тенденцию российской философии к движению на Запад, что позже проявилось в философии В.Н. Татищева и А.Н. Радищева. Оба философа опирались на учение Гоббса и теорию общественного договора в противовес привычному религиозному пониманию власти, больше присущему восточной традиции.      
          Политико-правовую мысль А.Н. Радищева вообще можно назвать пиком следования западной традиции: так, он был одним из первых, кто поднял вопрос о республиканской форме правления как оптимальной для России. С последующими философами политико-правовой мысли наблюдается иная тенденция, которую условно можно обозначить как вестернизация или поворот на Восток.     
          Явление наиболее ярко отражается в политико-правовых взглядах М.М. Сперанского, который в начале своей карьеры при Александре I был апологетом конституционной монархии и теории естественного договора, однако затем, во время властвования Николая I, стал отстаивать патриархальную теорию, объясняя власть монарха властью отца, которая является несомненной.     
          Российский историк Н.М. Карамзин вернулся к политической доктрине Ивана Грозного, согласно которой власть государя имеет божественное начало и поэтому не может быть ограничена законом. Такая идея ближе к философии Востока, в которой власть государя получает легитимацию религиозно-мистическим путём.   
          Полностью от идей европейского Просвещения в российской политико-правовой мысли отошел К.А. Неволин. Он выдвинул идею антииндивидуализма, утверждая, что деятели Просвещения уделяли слишком большое внимание правам отдельно взятого человека. В противовес Неволин предлагал идею о том, что ввиду разнообразия и уникальности личности невозможно гарантировать соблюдение государством интересов каждого человека, зато возможно соблюдать интересы общества в целом, которые само государство и определяет.
          Диалог восточной и западной культуры продолжается в разделении российской интеллигенции и элиты на западников и славянофилов. Если в случае с первыми очевидно, что они отстаивали идеи Запада, то со славянофилами всё куда сложнее. Желая вернуться к истокам российской государственности и культуры, они призывали к традиционным православным ценностям. При этом философы этого течения прибегали к религиозной легитимации власти, мистификации государства путём восприятия его как организма, следовали идеям эгалитаризма (в вопросах крестьянских общин, например). Это помогает сделать вывод о том, что славянофилам была ближе восточная система ценностных координат.       
          В более поздний имперский период политико-правовому дискурсу придается новый окрас: уже невозможно окончательно определить, каким идеям больше следуют мыслители. Большую значимость российские философы теперь придают не системе ценностных координат и следованию целых традиций, а разработке идей конкретных философов. Так, например, Б.Н. Чичерин и В.С. Соловьёв в вопросах соотношения общества и личности не следуют строго восточной или строго западной традиции, а используют кантовские представления о личности как одновременно вещи в себе и вещи для нас. Этому следует и П.И. Новгородцев, который в одном из трудов отмечает: «Гармония личности с обществом возможна лишь в том умопостигаемом царстве свободы, где безусловная и всепроникающая солидарность сочетается с бесконечностью различий. В условиях исторической жизни такой гармонии нет и быть не может». Он с одной стороны оперирует индивидуалистическими идеями, а с другой — эгалитаристскими.

Таким образом, к концу XIX века в результате долгого интеллектуального пути в отечественной политико-правовой мысли сложился паритет – синтез идей Востока и Запада, который не характерен ни одной другой культуре. Возможность совмещения различных ценностей при соблюдении баланса стала одной из черт идентичности отечественной философии.

В то же время западная философия XIX века оказалась в ситуации интеллектуального кризиса, который привел к появлению целой плеяды пессимистично настроенных авторов: начиная с Ницше, заканчивая Шопенгауэром и Шпенглером. В одной из статей отечественный мыслитель И.В. Киреевский отметил, что именно в этот момент западноевропейская традиция начала искать выход из ситуации в других культурах. Шопенгауэр был первым, кто обратил внимание Запада на восточные ценности, обратившись к индусскому миропониманию. Его примеру последовали многие другие философы, которые начали рассуждать об идеальном человеке как о сущности, совмещающей западные и восточные начала.

          Большое внимание в этом вопросе уделялось российской философской традиции. Философы XIX века признавали за русским народом удивительную близость и к Востоку, и к Западу одновременно. Дальше всех в этом ключе пошел И.Г. Гердер. Он отводил славянским народам особую роль в судьбе Европы: роль освободителей и обновителей. И, представляется, такое внимание к отечественной философии российского государства является оправданным: уже в начале XX года волна российских эмигрантов, в числе которых были и философы, направилась в Европу. Представители российской интеллигенции привезли на континент особые философские идеи, сочетавшие в себе черты восточной и западной философии, приблизив мировое сообщество к взаимопониманию на уровне восприятия мира. Именно в тот момент интерес к ориенталистике и восточным учениям в Европе перешёл из состояния анабиоза в состояние активного исследования.

          И впоследствии русская философская традиция пошла по пути сочетания и примирения восточных и западных начал: об этом рассуждал И.А. Ильин, философствуя об особом пути русского народа, об этом рассуждал и П.А. Сорокин. Последний вывел концепцию социокультурной динамики, согласно которой со временем в результате интеграции и глобализации именно компромиссная русская философия может стать точкой соприкосновения западной и восточной культуры.  

          Таким образом, русская философско-правовая традиция, изначально вобравшая в себя ценности как Запада, так и Востока, в XX веке стала источником межкультурной коммуникации, спровоцировала рост интереса к ориенталистике на Западе и европоцентристской науке на Востоке. Представляется, что в таком – компромиссном – характере философско-правовой традиции и выразилась идентичность отечественной мысли.

Актуальность доклада обусловлена тем, что в отечественной правовой науке все еще недостаточно освещены философско-правовые взгляды деятелей русского зарубежья 1-й половины 20 века. Популяризация философско-правовых взглядов деятелей русского зарубежья будет способствовать, прежде всего, развитию отечественной философско-правовой науки; во-вторых, будет способствовать вовлечению молодежи в исследование трудов деятелей русского зарубежья. Кроме этого, актуальность предлагаемой мною темы прямо продиктована Указом Президента РФ "Об утверждении Основ государственной политики Российской Федерации в области исторического просвещения", основной целью которого является популяризация исторического наследия русской культуры среди молодежи. Наследие деятелей русского зарубежья 1-й половины 20 века – безусловно, является частью исторического наследия русской культуры. Более того, следует отметить, что философско-правовые взгляды деятелей русского зарубежья являются уникальными (как и отечественный тип правосознания), не имеют аналогов в зарубежной философско-правовой мысли, что и будет детально продемонстрировано далее.

О влиянии ценностей на право в разное время писали разные правоведы и философы право. Наверное, наиболее известным ученым, демонстрирующим влияние ценностных установок на право, был Г. Кельзен, разработавший концепцию «основной нормы» в рамках «чистого учения о праве». Исследованию того, что есть та самая «основная норма» в российском обществе, которая как бы является аксиомой, от которой все остальные нормы происходят, на которую все остальные норму опираются и был посвящен мой доклад: «К вопросу о содержании основной нормы Кельзена» на конференции в 2023 году. У читателя и слушателя невольно может возникнуть вопрос: «а какое же отношение может иметь концепция основной нормы Г. Кельзена к отечественной теоретико-правовой науке?». Как будет показано далее, самое прямое: ведь именно ценностное учение, разработанное некогда русскими дореволюционными правоведами (в том числе деятелями русского зарубежья) и является той самой «основной нормой» отечественного правопорядка.

Однако, что же являлось связующим звеном между Советской Россией и деятелями русского зарубежья? Таким связующим звеном являлась Русская Православная Церковь.  Русская Православная Церковь на протяжении долгого времени, фактически, являлась единственным общественным институтом, объединяющим Советский Союз и русское зарубежье. Одна из моих первых научных статей посвящена деятельности Совета по делам Русской Православной Церкви. В процессе исследования архивных документов было выявлено влияние Совета по делам Русской Православной Церкви (далее – СРПЦ) на советское общество. Совет, являясь органом государственной власти, призванным фактически контролировать деятельность Русской Православной Церкви, все же не смог полностью искоренить влияние русского зарубежья на Русскую Православную Церковь. А через Русскую Православную Церковь русская интеллигенция за рубежом, несомненно, оказывала влияние и на советское общество в целом (такому влиянию во многом способствовала и Русская Православная Церковь Заграницей, хотя и не состоящая на тот момент в каноническом общении с Русской Православной Церковью). Позднее, советская власть пыталась, напротив, использовать Церковь в качестве института, способного установить и дипломатические, и культурные отношения между советским правительством и иными государствами, а порою и Поместными Церквями. Гипотеза о влиянии идей русского зарубежья на общество советское подтвердилась: в докладных записках председателя Совета по делам РПЦ Карпова мы видим свидетельства о распространенности среди духовенства самиздата: это и труды протоиерея Сергия Булгакова, протопресвитера Александра Шмемана, Ивана Александровича Ильина. Таким образом, Русская Церковь оставалась опасной для идеологии большевистской: именно этим объясняется стремление государства советского всячески оградить общество от церкви – ведь в противном случае коммунистическая идеология могла быть поставлена под вопрос в общественном сознании русского народа.  

   Множество научных работ сегодня существует, в которых исследователи пытаются классифицировать типы правопонимания, отследить свойства присущие восточному типу правопонимания и, напротив, свойственные западному типу правопонимания. Однако, уникальность отечественного правопонимания состоит в том, что в общественном сознании народа российского существуют черты как западного, так и восточного типов. Отечественная модель как бы вбирает в себя что-то от классического  восточного типа правопонимания (к примеру, восточный коллективизм), а что-то от западного типа правопонимания. Однако, каким образом исследователю, выявить теоретико-правовые взгляды, свойственные русскому правосознанию? Несомненно, в данном случае необходимо обратиться к трудам деятелей русской эмиграции (дело в том, что труды советских теоретиков права чрезмерно идеологизированы и практически не оставляют просвет для выявления исконно русских правовых взглядов; лишь в конце 20 века происходит постепенное возвращение в русло отечественных правовых концепций). Таким образом, я, как исследователь, снова обратился к трудам деятелей русского зарубежья: к трудам Ивана Александровича Ильина, Сергея Николаевича Булгакова (протоиерея Сергия Булгакова), Николая Александровича Бердяева, ведь именно их теоретико-правовые взгляды не были омрачены идеологией коммунистической, идеологией большевистской. Результаты исследования показали, что отечественному пониманию свойственно уважение к духовному достоинству человека, а правоотношение – есть отношение духовное (об этом пишет И. А. Ильин в своем учении о праве). Таким образом, без уважения достоинства личности другого человека, невозможно вступить правоотношение (будь то правоотношения из договора купли-продажи, из договора оказания услуг и т. д.). Эта принципиально новая концепция, предложенная Иваном Александровичем Ильиным, не имеющая аналогов в истории западной философско-правовой мысли. Именно таким, принципиально новым взглядом на право и обоснованна актуальность и, вместе с тем, необходимость популяризации теоретико-правовых взглядов русских правоведов.

Говоря о православии как фундаменте российского общества, речь прежде всего идет о культурной идентичности русского народа; то есть о православии в широком смысле этого слова. Почему мы можем говорить о том, что православие является мировоззренческим фундаментом общества российского? Это также связано прежде всего с теоретико-правовыми взглядами русских дореволюционных правоведов. Мною уже было написано об особом, свойственном русской философско-правовой мысли типе правопонимания; об этом типе правопонимания писал и Иван Александрович Ильин (вспомним хотя бы учение о правоотношении, как об отношении прежде всего духовном, так как правоотношение неосязаемо), и многие другие, уже ранее перечисленные мною философы права. 

  Обращаясь к теории права, невозможно игнорировать труды перечисленных выше деятелей русского зарубежья – ведь именно их идеи лежат в основе современных российских теоретико-правых концепций, среди которых наиболее популярной является коммуникативная теория права Андрея Васильевича Полякова, которая буквально вбирает себя концепции русских философов права: И. А. Ильина, П. И. Новгородцева, С. А. Муромцева, Л. И. Петражицкого. Таким образом, деятели русского зарубежья, безусловно, внесли значимый вклад в развитие отечественной правовой мысли. Отрадно, что на значимость этого вклада указывает и отечественный законодатель, указывая на необходимость распространения духовно-нравственных ценностей русского народа среди детей и молодежи.

С опорой на взгляд русских философов-правоведов 19-20 века рассматриваются ключевые идеи социального государства: справедливость, солидарность, социальная защита. Исходя из позиций Владимира Соловьева, Николая Бердяева, Иван Ильина, Павла Новгородцева рассматривется вопрос необходимости и возможности существования концепции социального государства в реалиях православной этики и духовных ценностей. Проявление духовности и нравственности в реалиях социально-правового государства. Также рассматривается влияние христианской нравственности на понимание прав и обязанностей граждан, роли государства в обеспечении социального благополучия и защиты наиболее уязвимых слоев общества. Демонстрируется как религиозная философия права обогащает концепцию социального государства, предлагая глубокие этические основания для его реализации и развития в российском правовом контексте.

Исследование посвящено  нормативному регулированию ислама в РФ. В ходе работы над разделом, автор проанализировал статические данные о количестве граждан нашей страны, исповедующих мусульманскую религию. В силу жестких религиозных предписаний и норм шариата, которые регламентируют поведение человека и обладают некоторыми признаками правовых норм, последователи ислама сталкиваются с рядом проблем в светских государствах. В представленном докладе были изучены три самые популярные проблемы нормативного регулирования ислама в РФ. Первая проблема касается запрета ношения хиджабов в образовательных учреждениях. Данный вопрос неоднократно рассматривался Верховным судом РФ, а также в 2023 году были предприняты попытки законодательного регулирования представленной ситуации. Далее, автор рассмотрел экспериментальный федеральный закон, который ввел в мусульманских регионах РФ финансовый институт «партнерское финансирование», который позволил последователям ислама пользоваться финансовыми услугами банков, так как по нормам шариата классическое ростовщичество (получение и уплата процентов за пользование денежными средствами) запрещено. И последняя проблема, которая была рассмотрена в ходе исследования — это отсутствие юридической возможности заключения брака с несколькими женщинами. По религиозным предписаниям ислама полигамия разрешена, в нашей стране такой союз невозможен с юридической точки зрения, но фактически многоженство в некоторых регионах России практикуется. В исследовании была представлена динамика законодательного регулирования полигамии в СССР и в современной России, а также были рассмотрены местные законодательные акты, посвященные этому вопросу, но утратившие силу. Таким образом, в ходе анализа судебной практики и нормативного регулирования ислама в РФ, были установлены попытки включения норм шариата в законодательство нашей страны, а также отмечена общая тенденция поиска баланса между светским характером нашего государства и конституционным правом на свободу вероисповедания.

Целью данного доклада являлось постановка и исследование правовых проблем, с которыми сталкиваются религиозные меньшинства в Российской Федерации: понятие «религиозного меньшинства», правовые пределы принципа свободы совести и вероисповедания, юридические последствия нововведений в Федеральный закон № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях». В виду того, что Российская Федерация является многонациональным государством с большим количеством проживающих на её территории народов и представителей различных национальностей, которые могут придерживаться самых разнообразных религиозных верований, перед правопорядком встаёт вопрос о том, как наиболее справедливо и эффективно поддерживать реализацию прав и свобод граждан в области свободы совести и вероисповедования. С одной стороны, многие малые религиозные формирования могут носить характер противоправных культов, целью которых является извлечение прибыли и/или совершение преступлений со стороны их последователей. С другой стороны, правовое регулирование, которое стремится пресечь их деятельность, создаёт дополнительные паровые ограничения для законных религиозных объединений и их последователей, что воспринимается ими как нарушение конституционных прав. В докладе подробно раскрыты успехи и неудачи органов законодательной власти в поиске баланса ценностей по этому вопросу, учитывая указанные факторы.

Исследование раскрывает проблему религиозной конфронтации в контексте регионализации прав человека. Исследуются особенности и причины конфликтов прав человека, возникающих на стыке религиозных традиций и правовых норм в различных регионах мира. Анализируется, как религиозные убеждения и практики влияют на восприятие и распространение прав человека, приводя к их региональной дифференциации и стандартизации. Особое внимание уделяется примерам из различных культур и правовых систем, где религиозные нормы вступают в конфликт с универсальными принципами прав человека. В исследовании также обсуждаются возможные пути разрешения этих конфликтов, включая диалог между религиозными и светскими государствами, адаптацию международных правовых стандартов к локальным контекстам и разработку компромиссных решений. Выводы исследования подчеркивают необходимость учета религиозных факторов при разработке и применении  стратегий защиты прав людей, а также значимость межкультурного понимания для успешного продвижения прав человека в различных регионах мира.

Иудаизм, как одна из древнейших мировых религий, имеет богатую историю и культурное наследие, которые оказывают влияние на различные аспекты общественной жизни. В современном мире, включая Россию, иудаизм продолжает играть значительную роль в формировании религиозного и культурного ландшафта. Однако, несмотря на это, существует ограниченное количество информации о нормативном положении иудаизма в России в 21-м веке, что затрудняет полное понимание его места и значения в современном обществе. Актуальность данного исследования обусловлена необходимостью более конкретного изучения нормативного регулирования иудаизма в России, а также его влияния на различные сферы общественной жизни. В рамках данного доклада были рассмотрены ключевые аспекты, такие как законодательство о свободе совести и религиозных объединениях, социокультурная ситуация иудаизма, его роль в религиозном многообразии страны, влияние на современное общество, взаимосвязь с политикой, образованием, культурой, а также участие в межрелигиозном диалоге. Целью исследования является предоставление всестороннего анализа нормативного положения иудаизма в России в 21-м веке, выявление основных тенденций и вызовов, с которыми сталкиваются представители этой религиозной общины. Для достижения этой цели предполагается изучение законодательства, анализ социокультурной ситуации, оценка влияния иудаизма на современное общество, а также выявление перспектив развития данной религиозной традиции в России. Все это позволит более глубоко понять место иудаизма в современной российской действительности и его вклад в формирование духовного и культурного дискурса страны.

Цель доклада - иллюстрация того, как релятивизм на практическом уровне влияет на наше восприятие предмета изучения. В рамках доклада автор сфокусировался на правах человека и исследовал их восприятие в сравнительно-правовой перспективе. Эмпирическую основу исследования составили документы, закрепляющие права человека (как международные, так и национальные). Рабочая гипотеза, выдвинутая автором - различие в восприятии прав человека связаны с дихотомией Востока-Запада (в общем) и с религиозными ценностями (в частностями). Были проанализированы с точки зрения обоснования существования прав человека различные системы религиозного восприятия прав человека: исламская, китайская, буддистская, а также характерная для европоцентрической правовой науки светское (нерелигиозное) восариятие. Автор предположил, что диалектика культур Востока и Запада наиболее характерно прослеживается в правовом контексте именно в правах человека и отношении к ним. В перспективе научное исследование может дополниться философсо-правовым анализом религиозного обоснования прав чеовека и может быть опубликовано в качестве научной статьи в журнале.

Конец 20 века в общественном сознании народа российского, обычно знаменуется и с переходом к некой новой, доселе неведомой эпохе. Однако, действительно ли то, что принималось за новое было новым? Ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Сегодня, роль православия в качестве мировозренческого фундамента общества нашего признана не только на уровне конституционном; законодатель в качестве приоритетной цели выделяет необходимость воспитания детей и молодежи в духе духовно-нравственных ценностей; провозглашает государство российское в качестве представителя и защитника Русской Православной Церкви на мировой арене. Тема доклада может показаться популистской, однако, подобного рода критика лишена всякого смысла. В настоящее время, нормативно-правовые акты, регулирующие правоотношения, связанные с воспитанием детей и молодежи в области духовно-нравственных ценностей, существует практически в каждой стране. Такие нормативно-правовые акты приняты, в том числе, в Германии, в Бельгии, в Австрии и др. Автор доклада пытается рассмотреть, как именно православное мировоззрение повлияло на правовую доктрину дореволюционных правоведов, какое влияние это мировоззрение оказывало на госуправление и законотворчество в Российской империи. Подытоживая исследование, автор проводит некие параллели уже с современным российским правом и российской доктриной.

Целью данного доклада было исследование коммуникативной направленности современных юридических мифов о праве и государстве: светских и религиозных (правовое государство, суверенитет, права человека, права животных, разделение властей и т.д.). Данный анализ был предпринят на основе известного в религиозных учениях тезиса о разделении истины (абсолютного и совершенного знания, существующего вне контекста и имеющего одинаковое значение для всех) и мифа (относительная истина, существующая в рамках контекста и дающая ограниченное, частичное представление о реальности). Поскольку истина безгранична и всеобъемлюща, она несводима к языковым символам и, следовательно, не уловима сознанием простого человека и ложится в основу социального взаимодействия. В свою очередь, миф или относительная истина, формируется в обществе в целях взаимодействия, облекается в слова и вследствие этого страдает несовершенством. Поскольку миф не относится к истине, он иллюзорен, именно поэтому он не поддается рациональному анализу, но требует обоснования и регулярной легитимации в глазах общества. Такая легитимация может осуществляться с опорой на религиозные и светские представления об устройстве Вселенной, общества, государства и человека. В докладе подробно рассматривались отдельные мифы (религиозные: о возникновении общества из тела Пуруши,о Праджапати, о царе Викрамадитье итд. и светские: миф о естественном состоянии человека, о происхождении государства и т.д.).

Исследуются важные аспекты отношений между двумя крупнейшими религиозными традициями мира - аврамическими (юдаизм, христианство, ислам) и дхармическими (буддизм, индуизм, джайнизм, сикхизм) - в контексте защиты прав человека и достижения концепции общего блага. Анализируется, как данные религии поддерживают или противоречат основным принципам прав человека, включая свободу вероисповедания, равенство, достоинство и справедливость. Также исследуется, какие уникальные принципы и практики в каждой из религиозных традиций могут способствовать общественному благосостоянию и гармонии. Особое внимание уделяется тому, как можно совместить усилия представителей этих религий для улучшения условий жизни людей и построения мирного межрелигиозного диалога в современном мире.