Конец августа – начало сентября 1702 г. Переписка.

Письма и бумаги П.: полагаю, что за конец августа было еще два (или больше) писем П. Б.П.Шереметеву. В письме от 09.09 П. пишет, что это «о сем уже третие письмо», имея в виду приказ прибыть в Ладогу. Вторым следует считать письмо Шереметеву от 03.09, значит, первое было до 03.09, в конце августа. Кроме этого письма, П. тогда же мог отправить Б.П.Шереметеву еще одно письмо. Об этих письмах сказано в Военно-походном журнале Б.П.Шереметева («В прошлом 702-м году, августа и сентября в розных числах, по имянному Ц.в. указу и по писму собственной руки Е.в. ему, генерал-фельдмаршалу и кавалеру Борису Петровичю [Шереметеву], велено быть к Е.ц.в. изо Пскова в Ладогу для генералского совету, по которому Е.ц.в. указу он, генерал-фелтмаршал, пошол изо Пскова в тот поход сентября в 13-м числе». Возможно, что одно из этих писем было получено Б.П.Шереметевым 08.09: «Писмо твое пречестное получил я принять в урочище Печках сентября 8-го числа, а в том твоем государеве писме написано: указал ты, государь, мне быть к себе», далее сообщает об отправке войск и своей поездке («а сам к Новугороду побреду один»). В том же письме упоминается просьба П. из августовского письма царя о присылке ему пленных рабов: «Указал ты, государь, купя, прислать Чюхны и Латышей немалое число, и твоим государевым счастием и некупленых пошлю, а сколко, и то писано ниже сего; а мочно было и не одну тысечю послать, толко трудно было весть и тому рад, что ратные люди взяли по себе; и к Москве посылка недешева станет, кроме подвод, а подводы вконец разорились. Кой час приду во Псков, пошлю тотчас сто двадцать шесть семей, а в них шестьсот шездесят человек мужеска и женска полу, и в том числе свыше семи лет пятьсот тридцать три человека, а семи лет и ниже сто двадцать семь голов; а на корм им, и прогонных денег и на покупку, у которых одежи и обуви нет, изойдет пятьсот сорок восемь рублев дватцать три алтына две денги, опричь сухарей. Раб твой Борис Шереметев рабьское пакланение творю»[1]. Признание рабами пленных (в числе которых числились и мирные жители) было принято в России петровской поры. О присылке ему шведских пленных «для подарения приятелям» писал в 1704 г. из Константинополя П.А.Толстой. Позже Иерусалимский патриарх Досифей II, который писал, что шведские пленные, попав в руки греков, перепродаются ими  "туркам и инуде".[2]

[1] ПБП. 2. № 450. С. 82, 394-396.
[2] Базарова. «Для лутчаго и состоятельнейшаго оного мира…». С. 57.