14.06.1718, сб. П. в СПб.

П. в СПб. Царевич Алексей был перевезен в Трубецкой бастион Санкт-Петербургской крепости, в «палату, в которой учинен был застенок», т.е. сын царя был пытан[1]. Анри Лави в донесении от 27.06 н.ст. (или 16.06 ст. ст.) писал, что царевич Алексей «заключен два дня тому назад в крепость», что ему сообщили, что «в прошлую субботу царь позвал его в Сенат и там, обнимая его, сказал ему: «Я тебе отец, а ты мне сын, как же ты, несчастный, хотел меня убить? Вот – прибавил он доказательство того и показал ему бумаги. Царь не мог удержаться от слез и после того как сын просил у него прощения, передал его епископам и прочим духовным лицам, чтобы судить его, прося их быть как можно умереннее, судя за его преступления. Вслед затем его отвели в крепость»[2]. Х.Ф.Вебер сообщал, что 25.06 н.ст. в Сенате началось заседание Уголовной палаты по делу царевича Алексея. После богослужения П. прибыл туда с духовенством и светскими судьями. «Все расселись в соответствии с чинами по разным столам и были открыты все окна и двери для свободного входа людей всякого чина и звания». Царевича Алексея  привели под охраной четырех офицеров[3]. Якоб де Би писал, что тут публично открыли шкатулку с письмами, которые начали громогласно читать. «Между ними было много писем, писанными различными сановниками. Из содержания этих писем оказалось, что существует заговор, имеющий целью отнять у царя престол и лишить его жизни». Появлению этих бумаг власти обязаны Евфросинье. «Чтение происходило публично, при открытых дверях и окнах. После чтения Е.в. начал упрекать сына своего» в том, что в Москве он клялся открыть сообщников, «между тем как он не открыл и сотой части того, в чем клялся сознаться, из чего видна решимость его коснеть в преступных своих замыслах. Его высочество, пав на колени, умолял о пощаде. Тогда царь, поцеловав своего сына, со слезами на глазах, сказал ему, что он с глубокою горестью видит его виновным в столь преступном посягательстве, что в Москве он мог ему простить то, в чем он сознался, но что теперь не желает более судить те преступления, которые он утаил и что поэтому он предает царевича и его сообщников суду здесь присутствующего духовенства. Затем, обращаясь к духовенству, Е.в. просил его рассмотреть это дело со тщанием и произнести приговор, за который они не страшились бы ответить пред Всемогущим Богом, целым миром и самим царем, но, вместе с тем, Е.в. убеждал духовенство быть умеренным и не быть неумолимым. Это событие, которого не ожидали, произвело потрясающее действие»[4]. Он же сообщал также о прибытии с Аландских переговоров А.И.Румянцева, который привез шведские паспорта для судов, которые повезут заказанные П. предметы для двора и пригонят прусскую яхту, паспорта подписаны королем Карлом XII и были посланы Г.Г.Гёрцу[5].
Письма и бумаги П.: 1. Указ о созыве суда над царевичем Алексеем; 2-3. Объявления в адрес духовенства и гражданских чинов [6].

Разные письма и бумаги: 1. Б.П.Шереметев – Ф.М.Апраксину из Москвы об усилении болезни ног и невозможности приехать в СПб, просит, чтобы его освидельствовали доктора[7]; 2. Он же – А.Д.Меншикову о своей болезни, с расчетом, как думал Н.И.Павленко, на то, что А.Д.Меншиков сообщит П. «дабы Е.в. в моем неприбытии не изволил гневу содержать»[8]; 3. Примерно к этому времени относится письмо Б.П.Шереметева А.В.Макарову: «Я имею печаль, нет ли его, государева, на меня мнения, что я живу (в Москве – Е.А.) для воли своей, а не для неволи, и чтобы указал меня освидетельствовать, ежели жива застанут, какая моя скорбь»[9].

[1] Устрялов. История. 6. С. 264, 612.

[2] РИО. 34. С. 349.

[3] Вебер. Преображенная Россия. С. 161.

[4] Дело царевича. С. 321.

[5] МИРФ. 4. С. 162-163.
[6] Объявление розыскного дела. С. 1.

[7] Переписка и бумаги. С. 464.

[8] Павленко. Первый фельдмаршал. С. 113.

[9] Павленко. Первый фельдмаршал. С. 113.