14.03.1703, вс. П. в Москве, выехал в В.Новгород.

П. в Москве, выехал в В.Новгород. Перед выездом в армию П. дал аудиенцию Ж.К.Балюзу. Тот писал из Москвы, что Ф.А.Головин сообщил ему, что «царские экипажи уже были отправлены в армию и сам монарх также приготовляется к отъезду, то поэтому он не мог принять меня с обычными церемониями». Ж.К.Балюзу было сообщено, что Ф.А.Головин просит его приехать в свой дом, куда прибудет и П.; вечером послу были поданы золоченые сани, Ф.А.Головин встречал его у саней, провел в дом, сказав, что царь уже там. П. приветствовал Ж.К.Балюза и сказал, что «прием <…> без церемоний нисколько не повредит на будущее время равенству, которое он желает ввести при приеме и в содержании французского и венского дворов», после этого Ф.А.Головин отвел посла до саней. «Через час царь отправился в армию». 26.03 (15.03 ст. ст.) Ф.А.Головин приехал к Ж.К.Балюзу и вел переговоры о заключении «твердого и прочного союза», просил прислать из Парижа проект трактата и полномочия к его подписанию*.

После приема Ж.К.Болюза в доме Ф.А.Головина, П. в тот же день был у Христофора Бранта «с некоторыми из своих и его угощали там холодными кушаньями и подкрепительными напитками». Корнелий Бруин прощался с П. и испросил у него «вид на выезд из его владений. Он был так внимателен ко мне, что, нашедши во мне большую перемену, спросил меня, что со мной и отчего я так изменился? Я отвечал, что нездоровье мое приписываю излишествам, которым предавался я во время поездки моей в Воронеж. На это он отвечал мне, что в подобных случаях нет ничего лучше, как принять шерсть с той же самой скотины (лечиться тем, чем ушибся)». Потом к ним подошли иностранцы. Прощаясь, П. дал Корнелию Бруину поцеловать руки и благословил его. Около 10 часов П. с компанией отправился к Ивану Люпсу и некоторым другим англичанам, перед тем как уехать рано утром 15.03 в Шлиссельбург. В этот день казнили также капитана Сакса и слугу полковника Бодона[1].

Комментарий.

* Как писал в донесении в Версаль Ж.К.Балюз 03.10.1703, из писем Ф.А.Головина к нему в течение 1703 г. ему стало видно намерение П. заключить союз с Францией и, кроме того, «царь остался бы очень доволен, если бы я мог поднести ему в подарок рисунки некоторых самых главных кораблей флота В.в. с определением их величины, размеров, вместительности и количества пушек, а также рисунки галер и галиотов, вооруженных мортирами. Несколько времени тому назад царь велел мне сказать через Сана, греческого купца <…>, что он был бы весьма доволен доставить своим подданным возможность торговать с Францией через Азов», как и через Балтийское море, отдав предпочтение перед голландцами и англичанами, причем в торговый трактат будет включено условие о свободном проезде французов в Персию. Просьба о присылке рисунков повторялась несколько раз, устно и письменно, ибо «господствующая страсть царя – строить военные корабли» и присылку рисунков он счел бы знаком дружбы.Об этой аудиенции сказано в грамоте П. Людовику XIV от 23.02.1704 («и на данной ему аудиенции восприяли <…> с ним присланную верющую грамоту любително»)[2].

[1] Бруин. Путешествие. С. 511.

[2] Бантыш-Каменский. Обзор. 4. С. 85-86; РИО. 34. С. 23-27, 31-32, 34-35; ПБП. 3. № 628. С. 35; Крылова. Франко-русские отношения. С. 125-126.