Тоска по подвигу. Хранители памяти о Зое Космодемьянской в сегодняшней России

17 октября 2013 года на факультете Истории НИУ ВШЭ Санкт-Петербург прошло уникальное сетевое заседание регулярного семинара Центра Исторических Исследований «Границы Истории», в котором также принял участие московский кампус факультета, в частности, Центр истории и социологии Второй мировой войны под руководством Олега Будницкого.

 Прошедший семинар объединил не только площадки двух кампусов Высшей Школы Экономики, но и две дисциплины – филологию и историю. В рамках семинара с докладом «Тоска по подвигу. Хранители памяти о Зое Космодемьянской в сегодняшней России» выступил Джонатан Брукс Платт, профессор Питтсбурского университета, филолог, работающий в поле, на пересечении разных гуманитарных дисциплин – антропологии, семиотики, исторических исследований и филологии. Первый большой исследовательский проект Джонатана Платта был посвящен мероприятию по случаю годовщины со дня смерти А. С. Пушкина в СССР. Исследование, посвященное конструированию исторической памяти, вокруг сюжета о Зое Космодемьянской – это новый проект ученого, впервые представленный публике в рамках семинара «Границы Истории».

Текущий проект Платта фокусируется на проблеме конструирования исторической памяти во время и после Второй мировой войны. Эта тема актуальна и политизирована в современной России. Платт исследует способы сохранения и консервации памяти о подвиге Зои Космодемьянской в современной России, собирая интервью активистов, директоров музеев, занимающихся Зоей, а также религиозных деятелей и обывателей, для которых сюжет о подвиге Космодемьянской лично очень важен.

В начале своего доклада Платт демонстрирует публике знаменитую фотографию Сергея Струнникова, на которой изображен эксгумированный труп Зои Космодемьянской. Фотография была опубликована в газете «Правда» в январе 1942 года, когда только закончилось успешное контрнаступление против нацистов. Фотография была довольно жесткой для сталинской прессы – полуобнаженное изуродованное тело женщины с раскрытой грудью и запрокинутым лицом. Платт в своем исследовании обратил внимание на некоторую амбивалентность образа Зои Космодемьянской, которую он интерпретирует как колебание между двумя отношениями к насилию и гендеру. Он показывает, что с одной стороны, Зоя – девичья жертва зверского насилия, образ которой использовался для возбуждения ненависти и агрессии мужчин.  Но, с другой стороны, такой дискурс виктимизации не сочетается с понятием подвига в смерти Зои.  Здесь ее образ скорее выходит за пределы гендера и испытанное ей насилие само становится источником силы и возможно даже экстаза. Очень важным замечанием докладчика является то, что эта амбивалентность постепенно стирается после войны, когда монументализация и феминизация Зои подавляют ее «милитантную», экстатическую сторону. Понятие подвига в советском обществе становится этическим, дисциплинирующим принципом вместо зова к действию. 

Эту двойственность докладчик иллюстрирует двумя вариантами картины Кукрыниксов "Таня", где в 1942 году Зоя изображается повешенной, жертвой, призывом к мщению.  В 1947 году Кукрыниксы показывают ее уже в момент предсмертной речи – происходит героизация образа, Космодемьянская показывается сильной в своем экстатическом подвиге, что выводит ее за пределы гендера.

Докладчик очень подробно разбирает трансформацию образа Зои, который происходит после Второй мировой войны. Он, на примере монументальных памятников, посвященных ее подвигу, показывает, что образ жертвы постепенно теряет свою остроту, «одомашнивается» – травма, нанесенная ее смертью «переваривается». В более поздних изображениях Зоя уже не такая андрогинная, мощная – она становится более женственной, заново приобретая гендер.

Далее докладчик приступил к презентации социологической части своего исследования, а именно  к анализу серии интервью, которые он взял у современных хранителей памяти о Зое Космодемьянской – автора интернет-сайта zoyakosmodemyanskaya.ru Марии Турсиной, директора музея, посвященного судьбе Зои, Лидии Шефуновой, поэтессы Марии Знобищевой и Валентины Дорожкиной, посвятивших ей свое творчество, директора школы, в которой училась Зоя и др. Докладчик обнаруживает совершенно разную степень экзальтированности Зоей – от обращения в веру до полного отрицания содержания подвига.

Далее заседание семинара перешло в форму дискуссии, в которой приняли участие и представители петербургского, и московского кампусов, наблюдавших за докладом по видеосвязи. Адриан Селин, директор Центра Исторических Исследований и профессор факультета Истории НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге, отметил, что в докладе Джонатана Платта ему не хватило анализа культурного пласта 1970х-80х годов, в котором выросло большинство его информантов. Ведь без их школьного, пионерского бэкграунда мы теряем из виду вопрос о выученной памяти. Докладчик подтвердил, что ему действительно не хватает такого материала, также как и фольклорного творчества, интерпретирующего образ Зои.Каждому информанту Платт задавал один и тот же вопрос, демонстрируя фотографию Cтрунникова, о которой рассказывалось выше, вопрошая: «Какая тут красота?». В результате, исследователь получил несколько вариантов интерпретации подвига Зои, которые ясно иллюстрировали отмеченную им  в восприятии ее образа, но и  несколько других интерпретаций и образов, с которыми он продолжит работу в рамках своего исследования.

Олег Будницкий, директор Центра истории и социологии Второй мировой войны, задал уточняющий вопрос о том, обсуждаем ли мы реальную историю или создание исторического мифа. Что дает это исследование в отношении изучения мифологии войны и в чем вообще заключается его главный смысл. Докладчик пояснил, что считает мифологию важной частью реальности. А задача исследования, таким образом, заключается в деконструкции мифа о Зое Космодемьянской: как отношение к ее подвигу менялось с 1930-х годов и до сегодняшнего дня? Чем было создано советское общество? Как люди могут искать свою субъектность? Олег Будницкий, в рамках дискуссии, отметил, что на сходные темы есть довольно обширная литература. И вопрос заключается еще и в том, привносит ли это исследование что-то новое, служит ли оно продолжением тому, что уже было сделано в этом направлении. Александр Семенов, декан факультета Истории НИУ ВШЭ, прокомментировал это замечание.  Он отметил, что интересно проследить,  как в послевоенном обществе сформировались репрезентации, культурные артефакты и как посредством этих артефактов люди конструировали свою субъектность. Также Александр Семенов указал на то, что исследованию действительно не хватает массового среза. Насколько массово мы видим Зою, как референтную фигуру для утверждения прав женщин в послевоенном советском обществе?

Далее из петербургской аудитории поступила следующая серия вопросов. Был задан вопрос о том, предполагает ли докладчик дополнить исследование иконографическим анализом фотографии Струнникова. Ведь случай с изображением Зои на фотографии сопоставим с образами мучеников в христианской иконографии, и, следовательно, мы имеем дело с квазирелигиозным дискурсом с отложенным действием. Если дело Зои Космодемьянской фигурировало в Нюренбергском процессе, то ее труп должны были зафиксировать. Однако люди, которые работали для пропаганды, фиксировали трупы совершенно по-разному. Труп Зои – эстетизированный, как в христианской иконографии мученичества. Тело не разложившееся, оно прекрасно – налицо следы ретуши фотографии.  Иконописность считывается и современниками – в интервью, как показал докладчик, некоторые информанты признаются, что боготворят Зою. Вообще вид обезображенного трупа – самый сильный символ, способный остановить войну. Но на фотографии Струнникова этого нет, на ней этот ужас преодолен религиозной красотой святой. В дополнение к прозвучавшему вопросу был задан еще один о том, как создавалась фотография Струнникова, появившаяся, в конце концов, на страницах «Правды». Насколько предполагался такой эстетический эффект?

Джонатан Платт подробно остановился на комментировании этих вопросов, указав на то, что существовало тринадцать вариантов этой фотографии. Но ни один из них не был столь эстетически прекрасным, как тот, что появился в печати. На фотографии видно, что веревка вокруг шеи Зои намеренно натянута, что придает фотографии некоторую театральность. Это больше похоже на постановку, чем на реальное положение дел, отмечает докладчик. Абсолютно точно можно сказать, что фотограф ретушировал снимок – отчистил лицо, сделал его более спокойным. Докладчик отметил, что его религиозные информанты действительно были готовы признать красоту фотографии, сравнивали ее с иконой. Однако тема религиозности остается на периферии, если прибегать к анализу ответов других информантов. Но в любом случае, это действительно произведение искусства.

 

Подготовила Литвиненко Ксения