• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Мобилизация, хаос, кризис: переосмысление терминов в отношении войны 1914-1917 гг.

4 сенября 2014 года на факультете истории НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге прошло первое в новом академическом году заседание регулярного семинара “Границы истории”. С докладом “Мобилизация, хаос, кризис: переосмысление терминов в отношении войны 1914-1917 гг” выступил профессор Энтони Хейвуд из университета Абердин.

Доклад был посвящен анализу того, как терминология может помочь исследователю переосмыслить некоторые традиционные представления о степени вовлеченности России в войну 1914-1917 гг.

Во введении к докладу  профессор Хейвуд отметил, что исследователи Первой мировой войны уделяют большое внимание истории становления железнодорожной системы, находя прямую корреляцию между ее функционированием и ходом военных действий. Для более глубокого осмысления проблемы Хейвуд предложил подвергнуть критическому анализу три термина: “мобилизация” (“mobilization”), “расстройство” (“chaos”) и “кризис” (“сrisis”) (для соблюдения тайминга семинара, профессор предпочел подробнее остановиться только на первом из них). Докладчик отметил, что использовать тот или иной термин следует с крайней осторожностью. Ведь то, как мы интерпретируем события, являющиеся объектом исследования, напрямую зависит от корректности понимания настоящей терминологии.

 Термин «расстройство» или «chaos», как его переводит докладчик, начал использоваться по отношению к описанию положения железнодорожной системы еще во время мобилизации 1914 года. Тогда надвигающаяся война  сильно подорвала функционирование данной системы в целом. Этот термин, активно использовавшийся в  дискурсе того времени, по мнению профессора, отражает ощущение перелома, чувство сбоя в системе.

 Термин «мобилизация», как заметил докладчик, чаще всего использовался в тесной связке с дискурсом о военных действиях в целом. Однако, у этого слова есть и другое значение, которое апеллирует к стимуляции национальных ресурсов. Ведь сам корень слов «mobility», «movement» означает динамику и движение. Таким образом, мобилизация предполагает, с одной стороны, подготовку к военным действиям, а с другой, концентрацию сил, движение ресурсов (которое не обязательно является зачином к войне).

 Военная мобилизация предполагала оперативное перемещение войск из мест их дислокации, например, из Казани к западной границе и приведение их в полную боевую готовность.  Преодолеть такое расстояние в сжатые сроки возможно было только на поезде – главном источнике мобильности начала XX века. Основной целью мобилизации 1914 года была оперативная концентрация человеческих ресурсов и их транспортировка к предполагаемому месту сражения, что нужно было совершить в максимально сжатые сроки. Таким образом, докладчик постулирует, что ход истории накануне Первой мировой войны во многом зависел от функционирования железнодорожной системы, посредством которой происходила мобилизация. Великобритания, Германия, Франция, Российская империя – все эти страны проводили мобилизацию через систему железнодорожного транспорта. Преимущество на начальных этапах войны можно было заработать только посредством оперативной мобилизации. Таким образом, вина за развязку войны, как отметил Хейвуд, сегодня часто возлагается на государство, которое быстрее других провело мобилизацию и тем самым запустило механизм к началу военных действий.

 Точкой отсчета мобилизации в Российской Империи докладчик считает 18 июля 1914 года. Он показал, что к 12 июля в Империи было принято решение о частичной мобилизации, и только к 17 июля императором была объявлена полная мобилизация, которая начала реализовываться 18 июля (по старому стилю). Профессор Хейвуд отметил, что этот сюжет имеет несколько интерпретаций в историографии, и что споры вокруг него  сегодня возобновились с новой силой. Это происходит потому, что некоторые исследователи доказывают факт наличия секретной мобилизации Российской Империи, проведенной 12 июля (по старому стилю). Так, американский историк Шон Мaккин постулирует в своей книге “Russian origins of the first world war”, что именно Российская Империя подтолкнула Европу ко вступлению в Мировую войну, проведя секретную мобилизацию. Докладчик отметил, что данный тезис кажется ему довольно противоречивым. Профессор Хейвуд показал, что аргументы Маккина были основаны на интерпретации мемуарах некоего французского капитана, который, будучи на Варшавском вокзале около 12 июля, увидел множество военных, что и натолкнуло его на мысль о том, что это выглядит как мобилизация. Однако то, что выглядит как мобилизация, не обязательно ею является, - акцентировал докладчик. Именно поэтому исследователь должен быть предельно аккуратен в использовании тех или иных терминов. Так как некорректная интерпретация термина может привести ко грубым ошибкам в интерпретации прошлого.

 Для того, чтобы разобраться в ошибке, допущенной вышеупомянутым исследователем, докладчик последовательно разобрал термин, вокруг которого образовалась дискуссия. Первое, как отмечает Хейвуд, что происходит во время мобилизации – это стягивание военных из их летнего военного лагеря на военную базу. Таким образом, мобилизация предполагает единовременное перемещение большого количества людей на новое место дислокации. Следующая фаза, фаза концентрации, предполагала, что военные, добравшиеся до базы с разных концов страны, сконцентрируются в одном месте и подготовятся к выступлению. Именно эту фазу и наблюдал французский капитан, на мемуары которого опирался Маккин – они видел фазу концентрации, а не военной мобилизации.

 После этого докладчик перешел к анализу собственно состояния железнодорожной системы в Российской Империи на момент описанных событий.  Для того, чтобы обслужить запросы мобилизации, железнодорожная система должна была перенести небывалую нагрузку. В случае Российской Империи, вся железнодорожная сеть была разделена на две части, две сферы влияния: военную и гражданскую.  К 1914 году примерно 25-30 % всего объема логистики находилось под контролем военных. Хейвуд также отметил, что наряду с перемещением огромного количества людей, посредством железных дорог предполагалось переместить также и большие объемы оборудования и вооружения. Для того, чтобы контролировать железнодорожное перемещение, было создано множество различных институций. В том числе был создан временный распорядительный Комитет в Санкт-Петербурге, а также сеть региональных Комитетов по всей Империи.

 Докладчик отметил, что для переведения данной системы в военное положение, требовалось официальное объявление мобилизации. Однако основные линии путей использовались отнюдь не военными, а, скорее, в экономических целях. Так как на большем протяжении железнодорожные пути в Империи были одноколейными, мобилизация заморозила бы всякое иное движение, ограничив перемещение товаров и продовольствия по территории страны. Докладчик полагает, что в том случае, если специальное военное расписание для железных дорог не было введено в оборот, факт мобилизации постулировать бессмысленно, так как она невозможна без мобильности, что доступна только посредством железнодорожной системы. Таким же образом, как показал докладчик, не может быть проведена и секретная мобилизация, так как она, в свою очередь, также бы потребовала введения специального военного положения для функционирования железнодорожной системы.

 Важный факт, на который докладчик предложил обратить внимание – это положение о том, что объявление мобилизации не было тождественно началу войны. Это исходит из условий секретного положения, принятого Николаем II в 1912 году, в котором говорилось о том, что через систему железных дорог должны быть созданы благоприятные условия для мобилизации, чтобы к моменту ее объявления, она реализовалась в максимально сжатые сроки. Именно этот процесс подготовки и наблюдал французский капитан – процесс подготовки возможной мобилизации, а не ее непосредственную реализацию.

 Условия мобилизации, как показал докладчик, нанесли заметный урон экономическому состоянию Империи и были совершенно не выгодны российскому государству. В июле большинство вагонов должно было быть сконцентрировано на Юго-Востоке, так как начинался урожайный сезон, а не на Западе, чего требовала мобилизация.

Докладчик отмечает, что до сих пор все документы, с которыми ему приходилось работать, указывают на то, что до фактического объявления мобилизации с 17 на 18 июля в Российской Империи не происходило подобных процессов. Если мобилизация и была объявлена ранее в тайне от противника, согласно стандартной процедуре, каждая железнодорожная администрация должна была бы основать особый Комитет, который бы занимался вопросами администрирования мобилизационных процессов. Однако такового шага произведено не было, из чего докладчик делает вывод об отсутствии факта секретной мобилизации. 

Во второй части доклада профессор Хейвуд коснулся вопроса результативности и успешности проведенной мобилизации для Российской Империи. Согласно докладу министра путей сообщения государю императору Николаю II, мобилизация была выполнена блистательно. Более 100 эшелонов было переброшено к западной границе в течение октября-декабря 1914 года.  На протяжении этого периода железнодорожный маршрут, проходящий с востока на запад Империи, был полностью занят перемещениеми военных. Докладчик заметил, что важным аспектом в настоящей логистике была ограниченная пропускная способность Транссибирской магистрали. Запрос о перебросе военных на западную границу практически остановил железнодорожную коммуникацию по направлению с запада на восток на несколько месяцев. Докладчик отметил, что мобилизация была отнюдь не выгодным решением для Империи, напротив, она оказалась дорогостоящим и опасным для экономики Империи процессом. По причине блокировки железнодорожной системы для дистрибуции продуктов в пользу военных транспортировок, Российская Империя вошла в первую зиму войны с низким количеством продовольствия и топлива. Поэтому докладчик поставил под сомнение успешность проведенной мобилизации, так как ее экономические последствия ставили государство в очень шаткое положение.

 

Отчет подготовила Ксения Литвиненко