Доклад Павла Лукина
13 июня 2024 г. состоялось очередное заседание Летописного семинара НИУ ВШЭ. С докладом на тему «Переяславские сюжеты в летописании Северо-Восточной Руси второй половины XII — начала XIII вв. и политическая борьба в Суздальской земле» выступил д-р ист. наук Павел Владимирович Лукин (Институт российской истории РАН, Российская академия народного хозяйства и государственной службы).
Доклад П.В. Лукина был посвящен вопросу об отражении в летописании Северо-Восточной Руси политической борьбы между князьями и городскими сообществами, которая происходила с перерывами в указанный период. Основными источниками тут являются Лаврентьевская летопись (далее: Лавр.), в которой отразилась ростовская переработка Владимирского свода; Радзивиловская и Академическая летописи (далее: Р и А), в которых, возможно, отразилась переяславская редакция Владимирского свода; Летописец Переяславля Суздальского (далее: ЛПС), в котором отразился переяславский свод князя Ярослава Всеволодича; Московский летописный свод, в котором сохранились фрагменты владимирского свода Юрия Всеволодича. Соотношение между этими памятниками и отразившимися в них текстами весьма запутанное и вызывает дискуссии, продолжающиеся в историографии уже более сотни лет.
В 2015 году на стене Спасо-Преображенского собора в Переяславле-Залесском была открыта надпись, в которой среди убийц Андрея Боголюбского фигурирует Ефрем Моизич, присутствующий также в перечне убийц в Р, А, ЛПС и отсутствующий в Лавр. и Ипатьевской летописи (далее: Ип.). Между тем, в Ип. также отсутствуют две «переяславские» вставки (в статьях за 1157 и 1175 гг.), которые читаются в Р и А, и в то же время имеются добавления имени князя Всеволода Юрьевича к имени Михалка Юрьевича при описании борьбы за власть в Суздальской земле, которых нет в Лавр.
Эта комбинация текстологических фактов позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, как и считал ряд учёных, между Р, А и ЛПС действительно была текстуальная связь, и связь эта состояла в использовании переяславских записей (или, во всяком случае, записей, связанных так или иначе с княжившими в Переяславле-Залесском князьями). Во-вторых, становится возможным предварительно и в упрощённом виде представить «линейную» эволюцию северо-восточного летописания этого периода в таком виде: владимирский свод, отразившийся в Лавр. – его переработка в пользу Всеволода, отразившаяся в Ип. – её «умеренно-переяславская» переработка, общий источник Р и А – переяславский свод Ярослава Всеволодича, отразившийся в ЛПС. Особый источник, по-видимому, фрагменты владимирского свода Юрия Всеволодича, сохранились в МЛС, что показал А.Н. Насонов, однако связь его с «центральной» линией развития летописания Северо-Восточной Руси ещё предстоит установить.
Кроме того, можно осторожно предположить несколько иной исторический контекст переяславской надписи, в отличие от того, что высказывалось до сих пор. Она, скорее всего, была выполнена примерно тогда же, когда появился протограф Р и А и представляла собой элемент идеологической программы Всеволода Большое Гнездо или, может быть, даже его сына Ярослава. Почитание Андрея Боголюбского, как показывают сопоставление летописных данных, занимало центральное место в выстраивании политических притязаний обоих.