Доклад Дениса Алимова и Алексея Кибиня
2 марта 2023 г. состоялось очередное заседание Летописного семинара. С докладом на тему «К интерпретации известий „Повести временных лет” о „дунайской прародине” славян: гипотеза А. А. Шахматова о „Сказании о преложении книг” в контексте идентификации „книжного” и „социального” знания древнерусского летописца» выступили доцент Института истории СПбГУ, канд. ист. наук Денис Евгеньевич Алимов и научный сотрудник Государственного Эрмитажа, канд. ист. наук. Алексей Сергеевич Кибинь.
В первой части доклада (А.С. Кибинь) была изложена история развития гипотезы А. А. Шахматова, согласно которой фрагменты текста «Повести временных лет» (ПВЛ) о переселениях славян («Дунайская легенда») и часть статьи 6406 г. («моравский экскурс») восходят к не дошедшему до нас письменному источнику — гипотетическому «Сказанию о преложении книг на славянский язык». После обзора многочисленных версий были суммированы аргументы в пользу мнения о том, что фрагменты текста о славянах и кочевниках в составе этногеографического введения и статье 6406 г., действительно, включены в летопись на этапе создания ПВЛ, но, вопреки распространенному взгляду, не восходят непосредственно к моравскому, паннонскому или болгарскому письменному памятнику IX–XI вв.. Рассматриваемые фрагменты характеризуются не только тематической взаимосвязью с фрагментом о кочевниках (по мнению А. А. Шахматова, лишь в своей первой части восходящем к «Сказанию», а в остальном основанном на Хронике Георгия Амартола и устной традиции), но и использованием приемов обработки информации, характерных для ПВЛ, а также знанием специфических географических понятий и этнонимов, большая часть которых относятся к важнейшим этногеографическим объектам Центральной и Восточной Европы и событиям истории «словенского языка» (то есть «славянского народа»). «Дунайскую легенду» ПВЛ возможно интерпретировать не только как реконструкцию далекого прошлого славян, предпринятую летописцем на основании доступных книжных источников, но и как повествование в жанре «origo gentis» («origo gentis Sclavorum» по выражению словацкого медиевиста М. Хомзы), в котором наряду с несомненным использованием литературных образцов отразилось «социальное знание» (вся совокупность устойчивых представлений о социальной реальности) образованного киевлянина начала XII в., включавшее элементы «памяти» («коллективной», «социальной» или «исторической»), или мифологизированной «традиции», сохранившей в устной коммуникации основные события истории «Словенской земли» на Дунае, в которой место рассказов о победах над врагами занимал рассказ о завоевании словенского народа кочевниками (аварами, болгарами, уграми), франками и его расселении из «Словенской земли». В качестве аналогии «Дунайской легенде» ПВЛ может быть рассмотрена легенда Григория Турского о происхождении франков из Паннонии, в которой, согласно наиболее примлемой интерпретации, отражена мифологизированная «традиция» эпохи Великого переселения народов.
Во второй части доклада (Д. Е. Алимов), в подкрепление тезиса о том, что, по крайней мере, отдельные сведения рассматриваемых фрагментов этногеографического введения и статьи 6406 г. ПВЛ могут являться отражением актуальных для средневекового славянского мира этногеографических представлений, естественным образом присутствовавших в «социальном знании» летописца, был привлечен комплекс не связанных с древнерусской летописью известий источников о «Словенской земле» в Среднем Подунавье. Остановившись сначала на данных «Венгерско-польской хроники» (XIII в.) о центральноевропейской «Склавонии», которая, как показал в своих исследованиях данного памятника М. Хомза, не была тождественна Славонии (исторической области на севере Хорватии), а охватывала всю обширную территорию Среднего Подунавья, соответствовавшую землям средневекового Венгерского королевства, докладчик затем привел сведения ранее не привлекавшихся к обсуждению данной темы южнославянских и западнославянских источников раннего Нового времени, где «Словенской землей», как и в рассматриваемых фрагментах ПВЛ, именуются земли Среднего Подунавья. По мнению докладчика, отразившиеся в древнерусской летописи представления о «Словенской земле», находящие соответствие в независимой от византийской традиции этногеографической номенклатуре Центральной Европы, являются отражением этногеографических реалий Средневековья, а именно зоны (первичного) распространения славянской (словенской) этнической идентичности в Среднем Подунавье, за пределами которой этноним «словене» как обиходное самообозначение славофонного населения первоначально не использовался. Задаваясь вопросом, почему именно расположенная в Подунавье «Словенская земля» рассматривается в ПВЛ как страна, из которой на земли будущей Русской земли переселился народ славян, докладчик высказал предположение о том, что, вне зависимости от того, каким путем это представление проникло на Русь, сама идея, согласно которой славяне издревле проживали в землях Паннонии (и Иллирика), была обязана своим появлением «папскому проекту» учреждения в Центральной Европе славянского диоцеза во главе с Мефодием. В пользу этого предположения, по мнению докладчика, говорит то обстоятельство, что именно в письмах римского папы Иоанна VIII (872–882), адресованных славянским князьям, впервые фиксируется представления о славянах как об автохтонных обитателях иллирийско-паннонских провинций Римской империи.
В состоявшейся по итогам доклада продолжительной дискуссии обсуждался широкий круг вопросов, связанных не только с интерпретацией различных сюжетов «Дунайской легенды» ПВЛ, но и с проблемами функционирования в раннем Средневековье славянской этнической идентичности и этногенеза славян. Так, одним из значимых моментов дискуссии стало обсуждение вопроса о соотношении присутствующего в ПВЛ в рассказе об апостоле Андрее использования понятия «Словенская земля» применительно к стране словен-новгородцев с рассматривавшимся в докладе использованием этого понятия для обозначения славянской страны в Подунавье. Как отметил один из участников дискуссии, есть все основания полагать, что легенда об апостоле Андрее была также включена в летопись на этапе составления ПВЛ, вследствие чего уместно говорить о двойственном значении понятия «Словенская земля» для древнерусского автора. Также участники дискуссии неоднократно обращали внимание на необходимость учета всех исторических контекстов бытования понятий «Склавония» и «Словенская земля» в центральноевропейских источниках. С тем, что на настоящем этапе исследования использования понятия «Словенская земля» в южнославянских и западнославянских источниках рано делать далеко идущие выводы и необходима дальнейшая контекстуализация и верификация всех представленных в докладе свидетельств источников, полностью согласились и оба докладчика. В ходе дискуссии ее участниками неоднократно вспоминались и различные лингвистические и исторические реконструкции раннего прошлого славян, рассматривавшие территорию Среднего Подунавья в качестве славянской «прародины» или исходного места славянских миграций в период раннего Средневековья. В то время как оба докладчика отвергали любые реконструкции славянского этногенеза и ранней истории славян, которые могли быть квалифицированы как основанные на примордиалистских (субстанциалистских) подходах к этничности, один из докладчиков (Д. Е. Алимов) выразил убежденность в том, что исследование славянской этничности в Средние века, ввиду ситуативного и контекстуального характера этнической идентичности как таковой, может быть продуктивным лишь на региональном (микрорегиональном) уровне исследования, вследствие чего лучше избегать претендующих на универсальность трактовок славянского этногенеза. Другой докладчик (А. С. Кибинь) присоединился к оформившейся в последние десятилетия точке зрения (В. Я. Петрухин, М. Хомза), что отправной точкой славянского «этногенеза» (или серии «этногенезов», в интерпретации М. Хомзы) был момент «наречения» словен на Дунае, положивший начало формированию собственно словенской идентичности и коллективной памяти, состояние которой к началу XII в. отразила ПВЛ, в то время как до «наречения» возможно исследовать только праславянские лингвистические группы.