Публикации

Symphony as a legal concept was formulated in Late Antiquity by Justinian I, a famous Byzantine Emperor, in his Novella 6 of 535 C.E., and it is readily utilized by the post-Soviet Russian Orthodox Church as the model of ideal church-state relations even at present. The question we ask in this article is if this model, in the manner it was laid down in the policy documents of the Russian Orthodox Church, is compatible (and, if so, to what extend) with the principle of the rule of secular law. This problem will be analyzed in the present paper on the example of the Church’s attitude toward the constitutional principle of secularity and separation of state and church. In Russia, this principle from Article 14 of the Constitution in fact collides with the church-supported tradition of their “harmonious cooperation” which is called “symphony of powers.”

.

Теоретические знания о праве ценны и значимы, пока они актуальны и конкурентоспособны. Понимание права требует не только изучения того, что есть право, но и того, чем право не является.  Поэтому достаточно важным представляется выявление критериев определения того, что в праве «настоящее», а что симулякр. Однако выявление критериев «настоящего» в праве осложняется в условиях кризиса авторитетных инстанций определения общей истины. Под последним понимаются условия, в которых научное сообщество теряет научный консенсус по поводу того, что может быть истинным. Происходит это по причине появления множества производителей истины и утраты эталона, с которым можно соотнести представления об истине. Если в эпоху господства классической научной рациональности картина мира была одна, то в условиях постклассики можно сказать, что у каждого своя картина мира. Данная ситуация осложняется также и стремительным развитием информационных технологий, которые создают своего рода конкурентную среду для различных концепций истины относительно общественно значимых фактов. В результате проведенного исследования автор приходит к выводу, что, законодательство, в основе которого лежит не подлинная правовая коммуникация (которая всегда имеет диалогическую или полилогическую) структуру, а псевдоправовая (монологическая, имитирующая диалог), которая строится не на принципе признания за личностью ее суверенного статуса, а отношении к личности как к объекту властного манипулирования, не имеет ничего общего с правом, а является симулякром. Только настоящая диалогическая коммуникация между властью и обществом, которая выстраивается на основании признания человека в качестве суверенной личности, обладающей правами и обязанностями, способна порождать право.

Концепция выдающегося российского правоведа Н . С . Тимашева обычно относится исследователями политико-правовых идей к области социологии права . Однако эта классификация сужает те перспективы, которые эта концепция открывает в плане плюралистического подхода к праву – здесь социология является лишь одной из многочисленных перспектив для анализа права, наряду с психологией, политологией, этикой и другими социальными науками . В настоящей работе отстаива- ется тезис, что концепция Тимашева представляет собой одну из наибо- лее оригинальных теоретико-правовых конструкций XX века . По раз- ного рода причинам Тимашев не стал позиционировать эту концепцию в области теории права или философии права . Название его основного труда («Введение в социологию права») не соответствует содержанию этого труда, в котором обсуждаются важные проблемы теоретической юриспруденции и в котором Тимашев попытался сформулировать ме- тодологическую базу для обсуждения дополнительных аспектов (кол- лективная психология, этнология и антропология, этика и проч .) этих проблем теории права .

.

В монографии Д. В. Васильева «Бремя империи. Административная политика России в Центральной Азии. Вторая половина XIX в.» (М., 2018) автор анализирует имперскую политику в регионе путем характеристики проектов положений об управлении степными областями и Русским Туркестаном, hазработанных с 1865 по 1891 г. Подобный подход позволяет ему проследить эволюцию взглядов российских центральных и региональных властей по поводу управления указанных регионов, при этом сравнивая административную политику имперской администрации в них. Новизной монографии является параллельное рассмотрение изменений российской политики в обоих регионах за счет анализа проектов положений об их управлении в хронологическом порядке, то есть на определенном этапе анализируются меры по изменению системы управления и степных областей, и Русского Туркестана. Автором книги введены в научный оборот новые архивные материалы, которые представляют интерес как для исследователей российской имперской политики в Центральной Азии, так и для специалистов по истории отечественного государства и права. Все- аспектный анализ положений об управлении степными областями и Русским Туркестаном формирует у читателя полное представление об этих документах и позволяет им в дальнейшем обратиться к более подробному изучению отдельных направлений российской политики в этих регионах.

.

В работе рассматриваются основные идеи книги «Искусство судить» канадского правоведа Луи Лебеля, который показывает, что процесс вынесения решений не может быть представлен как механистический — от судьи требуется проникновение в суть рассматриваемой ситуации, оценка последствий вынесенного решения не только для сторон процесса, но и для всего общества

Мин люй цзи цзе фу ли» («Законы Великой династии Мин со сводным комментарием и приложением постановлений»), издававшегося с 1997 по 2019 г. Введение в русскоязычный научный оборот этого правового памятника вносит существенное дополнение в современные представления о китайской традиционной правовой системе и закрывает значительную лакуну в истории развития права Китая XIV–XVII вв.                    

В рамках обзора применялись специальные юридические методы исследования. Историко-правовой подход позволил рассмотреть появление и действие этого правового свода в конкретных исторических условиях, оценить степень его актуальности для эпохи Мин (1368–1644). Сравнительно-правовой метод дал возможность сравнить анализируемый правовой свод с другими памятниками традиционного права Китая, начиная с древнейших и закачивая законодательством последней династии императорского Китая – Цин (1644–1911). Формально-юридический поход обеспечил анализ юридической техники данного документа, особенностей его структуры и содержания, выявление специфической правовой терминологии и пр. В результате проведенного обзора отмечается высокая ценность анализируемого правового памятника как источника по истории средневекового Китая, его государственности и права, выявлены его особенности и сходства с другими источниками традиционного китайского права, отмечена значимость свода законов для развития последующего законодательства императорского Китая. Свод законов «Да Мин люй цзи цзе фу ли» является ценнейшим источником по истории государственности и права Китая эпохи династии Мин, содержит важнейшие сведения о системе органов власти и управления, их компетенции, основных сферах правоотношений в средневековом китайском обществе. В целом сохраняя традиционную для китайских сводов законов структуру (истоки этой традиции были заложены еще в эпоху династии Тан, 618–907), анализируемый памятник является гораздо более объемным, учитывает новые, по сравнению с предыдущими кодификациями, сферы правоотношений, изменения, происшедшие во внутренней и внешней политике Китая после изгнания монгольской династии Юань (1271–1368) и прихода к власти «национальной» династии Мин. Ряд принципов внутренней и внешней политики, активно реализовавшихся в эпоху Цин, был формально юридически закреплен уже в правовом своде Мин.  Анализируемый правовой памятник представляет большой интерес для исследователей истории Китая, его государства и права. Практически каждая глава, а также отдельные статьи и дополнительные постановления могут стать предметом исторического, историко-правового или сравнительно-правового анализа, представляют большой интерес также для преподавателей истории государства и права зарубежных стран и для студентов, изучающих этот предмет.

Сборник содержит задачи на основе юридических памятников, изучаемых в рамках дисциплины «История государства и права зарубежных стран» по образовательной программе «Юриспруденция» (бакалавриат). Предназначен для работы на семинарских занятиях и подготовки к экзамену.

Темой настоящей работы является анализ существовавшего правового регулирования Российской империи в сфере международной торговли в Центральной Азии в XVIII–XIX вв. Россия, будучи крупной политической силой в рассматриваемом регионе, стремилась к укреплению своего положения и влияния. Развитие международной торговли в Центральной Азии было одним из направлений деятельности империи, вследствие чего возникала необходимость в правовом урегулировании данной сферы общественных отношений. В силу значительного объема рассматриваемой тематики представляется корректным и целесообразным постановка проблемы историко-правового характера на основании изучения материалов как нормативно-правового, так и общеисторического характера в целях осуществления первого этапа для дальнейшего более глубокого исследования обозначенной проблемы.

Цель: характеристика юридической науки в Золотой Орде (Улусе Джучи). Рассматриваются основные этапы развития золотоордынской юриспруденции, выяв­ляются основные ее научные центры на территории этого государства. Материалы исследования: исследование базируется на классических и новейших трудах по истории Золотой Орды и отдельных ее аспектах (включая те, которые лишь в последнее время стали активно изучаться специалистами – в частности, религия, культура и наука Улуса Джучи), а также источниках, в т.ч. и сравнительно недавно введенных в научный оборот – сочинениях средневековых восточных авторов, ранее неизвестных широкому кругу исследователей, либо не использовавшихся как источник по истории Золотой Орды. Научная новизна: на примере конкретных представителей юридической науки (законоведов и преподавателей права) дается характеристика направлений, по которым она развивалась, анализируются научные контакты золотоордынских правоведов с учеными других стран, процессы «академической мобильности». Также уделяется внимание поддержке развития юридической науки в Золотой Орде ее правителями, причинам, по которым она достигла расцвета в первой половине XIV в. и пришла в упадок к началу XV в. Результаты исследования: автор приходит к выводу, что хотя юриспруденция в Золотой Орде, несомненно, была частью юридической науки мусульманского Востока в целом, однако, вместе с тем, имела и определенную «золотоордынскую» специфику, которая обусловила основные этапы развития юриспруденции в Улусе Джучи, ее направления, повлияла на судьбу отдельных ученых. Это позволяет говорить о самостоятельности юриспруденции в Золотой Орде и о перспективности дальнейших исследований в этом направлении – изучении золотоордынских письменных памятников, имеющих юридическое значение, биографий отдельных ученых и т.д.

Одной из актуальных проблем, требующих особого исследования, является кризис легитимности государственной власти, причиной которого могут выступать политико-коммуникативные основания, такие как: постановка под вопрос существования государственного суверенитета и государственной власти; «усиление воли к власти» политических и неполитических субъектов; частичное или полное отсутствие политической воли у граждан, которое, в свою очередь, вызывается низким уровнем вовлеченности населения в политику. В условиях глобализации правила языковых игр (политических, правовых, культурных) создаются не самими участниками в результате консенсуснокоммуникативного дискурса, а задаются извне и перестают разделяться всеми членами конкретного коммуникативного сообщества. Наблюдается расшатывание привычных традиций и норм поведения, которое находит свое выражение в той или иной мере сознательно или бессознательно происходящем неприятии навязываемых правил, нарушении функционирования механизмов консенсусно-коммуникативного общественного дискурса. Данные обстоятельства требуют как переосмысления самого феномена власти, так и разработки стратегий выхода из кризиса. С точки зрения делиберативной стратегии (Дж. Ролз, Дж. Коэн, Ю. Хабермас, С. Бенхабиб) выходом из кризиса будет конституирование коммуникативной власти, для которого необходимо обеспечение выражения консенсуса всех сторон, заинтересованных в принимаемом решении. Согласно агонистической стратегии (Ш. Муфф), власть интерпретируется не как чисто внешнее отношение, складывающееся между двумя заданными идентичностями, а как нечто, устанавливающее сами эти идентичности. Если для Дж. Ролза и Ю. Хабермаса важно найти способ упразднения власти, потому что более демократическое общество нуждается в меньшем охвате властью, то для Ш. Муфф основной тезис звучит как необходимость поиска таких форм проявления власти, которые бы были самым наилучшим образом совместимы с демократическими ценностями, потому что в основе любых социальных отношений лежат отношения власти, и их невозможно и не нужно устранять. Оба подхода обладают способностью вывести легитимность власти из кризиса при условии проявления властью ее «креативного потенциала», заключающегося в защите неотъемлемых, неотчуждаемых прав граждан; гармоничном сочетании публичной и частной сфер; реализации феномена свободы.

Цель: изучение золотоордынских исторических памятников середины XIV в. как источника сведения по истории права и судебного процесса Золотой Орды, сравнение действий золотоордынских властей с аналогичными действиями, предпринимавшимися в других странах того времени, общая оценка уровня золотоордынского судопроизводства в рассматриваемый период. Материалы исследования: золотоордынские исторические памятники (правовые документы т.н. «венецианской коллекции», другие источники XIV–XV вв., касающиеся разбирательства дел о возмещении ущерба на международном уровне, включая акты венецианских колоний Причерноморья и средневековые русские грамоты. Научная новизна: впервые предпринимается попытка историко-правового анализа золотоордынских памятников как источника сведений о судебном процессе и сопоставительного анализа действий судебных органов на разных стадиях гражданского судебного разбирательства с международным участием в Золотой Орде и современных ей государствах. Результаты исследования: реконструированы основные стадии гражданского процесса в Золотой Орде (от подачи иска до вынесения судебного решения), выявлена специфика конкретного дела в связи с участием в нем иностранного элемента, а также публично-правовым характером (иск не к частным лицам, а к государству – Венецианской республике в целом). Установлено, что все процессуальные действия, совершавшиеся ордынскими властями в процессе разбирательства, а также в целях обеспечения исполнения вынесенного решения имели аналоги в процессуальной практике других государств, имевших интересы в Причерноморье в XIV–XV вв. Соответственно, делается вывод о высоком уровне судебной техники в Золотой Орде, в т.ч. и благодаря рецепции из иностранного опыта.

В статье рассматриваются критерии для определения суверена в правовом учении английского правоведа XIX века Джона Остина. Автор акцентирует внимание на таком условии суверенитета, как соответствие деиствий властей ожиданиям политического сообщества государства или международного сообщества. Эти ожидания в учении Остина имели немалое значения для определения суверенитета. Тем не менее английский мыслитель не рассматривал их в качестве правовых рамок суверенной власти и относил к области позитивной морали. По мнению автора, эта теоретическая конструкция остается актуальной для определения суверенитета в отношениях между национальными и наднациональными органами, где политическая ответственность не должна смешиваться с ответственностью юридической.

Одним из первых этапов познания права в истории идей было осознание того, что мир — как физический, так и социальный — упорядочен известным образом и что тот способ, которым происходит это упорядочивание, не является случайным. Следует ли упорядоченность из воли богов или правителей, суть результат естественной или социальной закономерности, проявление нравственной природы человека и т.п. — эти вопросы так или иначе обсуждались в связи с основным вопросом философии права об условиях обязывающей силы права. В этой связи не удивительно, что понятие «порядок» выступает как одно из центральных в философии права.