Публикации

В книге впервые в отечественной науке предпринимается попытка проанализировать сведения российских и западных путешественников о государственности и праве стран, регионов и народов Центральной Азии в XVIII — начале XX в. Дипломаты, ученые, разведчики, торговцы, иногда туристы и даже пленники имели возможность наблюдать функционирование органов власти и регулирование правовых отношений в центральноазиатских государствах, нередко и сами становясь участниками этих отношений.
В рамках исследования были проанализированы записки и рассказы более 200 путешественников, составленные по итогам их пребывания в Центральной Азии. Систематизация их сведений позволила сформировать достаточно подробную картину государственного устройства и правовых отношений в центральноазиатских государствах и владениях.
Книга предназначена для специалистов по истории государства и права, сравнительному правоведению, юридической антропологии, историков России, востоковедов, источниковедов, политологов, этнографов, а также может служить дополнительным материалом для студентов, обучающихся данным специальностям.

В статье анализируется отражение статуса Казахского ханства в российской посольской документации конца XVI — начала XVIII в. Российские власти были склонны рассматривать ханство как вассальное по отношению к Московскому царству, что находило отражение в титуловании казахских правителей, классификации их владений, представлении о правах и обязанностях по отношению к сюзерену. Однако более глубокое изучение посольских документов убеждает, что власти Московского царства отдавали себе отчет в том, что в действительности Казахское ханство не находилось в вассальной зависимости от Москвы, а его правители, в свою очередь, стремились к выстраиванию равноправных отношений с русскими государями. Лишь формирование российской имперской идеологии в начале XVIII в. привело к существенному изменению формата русско-казахских отношений.

Монография профессора права Ноттингемского университета К.С. Черчеля «О юриспруденции государственного коммунизма: право и неудача революции», вышедшая в 2018 г., отличается от книг и статей, написанных в первые годы после падения социалистических режимов в странах Центральной Европы, когда интеллектуалы этих стран восторженно принимали западные идеалы, кляня недавнее социалистическое прошлое и его идеологическое наследие. К.С. Черчель пытается переосмыслить историю авторитаризма в Румынии, своей родной стране, обращаясь к изучению питавшей его формально-юридической идеологии. Идеи советского правоведения кардинальным образом не отличались от дискурса о праве, характерного для эпохи модерна, — в перспективе этих идей формальная и процедурная определенность правил (режим законности) противостоит содержательной правомерности исключений из действия правил во имя некоторых «высших начал». Такие «высшие начала», обусловливающие легитимность закона, по-разному формулировались в западном и коммунистическом правовых дискурсах, но оба они, тем не менее, были основаны на этой дуалистической парадигме понимания права.

Анализ межвоенных философско-правовых идей К.С. Черчель помещает в достаточно интересную перспективу психоанализа, доказывая, что все теоретические попытки объяснения права через его соотношение с государством были своего рода психологической защитой классической юридической мысли от революционных потрясений первых десятилетий XX в., психологическим механизмом замещения и вытеснения из сознания тех социальных фактов, которые подрывали сами основы этой мысли и демонстрировали триумф политического насилия над юридическим порядком. Анализ послевоенного правового и государственного строительства в Румынии, демонстрирует, как широкие дискреционные полномочия позволяли создавать систематические исключения из действия правил во имя народа, страны и государства, что оказалось весьма полезно для набиравшего силу авторитаризму.

В 1877 г. туркестанский генерал-губернатор К. П. фон Кауфман ввел местное самоуправление в столице края Ташкенте в рамках реализации реформы городского самоуправления Александра II на вновь присоеди- ненных к России территориях. Принципы организации и деятельность Ташкентской городской думы вызвали противоречивые мнения и оценки как современников, так и последующих исследователей. Целью статьи является анализ условий организации местного самоуправления в Ташкенте, его соответствия как общеимперским принципам, так и местным особенностям (на основе многовековых традиций местного самоуправления в Средней Азии), оценок сторонников и противников проекта К. П. фон Кауфмана. Для этого изучаются позиция самого туркестанского генерал-губернатора, основные правовые организации местного самоуправления в Российской империи в целом и в Туркестане в частности, мнения современников – российских имперских чиновников, представителей туркестанской администрации и самих членов Ташкентской городской думы. Также привлекаются исследовательские работы советских, российских и зарубежных специалистов XX – начала XXI в. К наиболее критикуемым аспектам изучаемой реформы относятся непропорциональность представительства населения «российской» и «туземной» частей Ташкента, чрезмерно активное вмешательство генерал-губернатора в деятельность Городской думы, а также свобода расходования им муниципальных средств для финансирования проектов, далеко выходивших за рамки ташкентского городского самоуправления. Однако реформа,проведенная К. П. фон Кауфманом в сфере местного самоуправления, носила лишь декларативный характер и отражала внешнее следование курсу реформ, осуществлявшихся в Европейской России. Ташкентская городская дума виделась ему дополнительным инструментом для реализации собственных проектов в Ташкенте и Туркестанском крае в целом, что нашло отражение в подготовленных им правилах, представлявших собой адаптацию Городового положения 1870 г. к среднеазиатским реалиям. Неудивительно, что организацию и деятельность Ташкентской городской думы в период руководства К. П. фон Кауфмана Туркестаном оценивали негативно не только изначально настроенные на критику представители центральных властей, но и местные чиновники, в целом относившиеся к Кауфману и его деятельности с большим пиететом.

Research objectives: Analyzing characteristics of the legal status of Prince Godan, son of Ögedei Khan, who was often mentioned in different imperial, Tibetan, and late medieval Mongolian sources; clarifying the reasons why he was given the title of khan in some sources, though he never possessed this title. The author attempts to define the status, level of power, and real position of Godan among the Chinggisids and in the political structure of the Mongol Empire. Research materials: The basis for research comprises three groups of historical sources – Mongolian imperial historiography (works of Juwayni and Rashid al-Din, “Yuan shih”, etc.), Tibetan historical works (“The Blue Annals”, “Pagsam-jonsan”, “Debterchjamtso”), and late medieval Mongolian chronicles created under the influence of Tibetan Buddhist historiography (“Golden Tale”, “Crystal Mirror”, “Yellow History”, “White History”, “Jewel beads”, etc.). The author also used the works of specialists on Mongolian and Tibetan historiography (such as Sh. Bira, R.E. Pubaev, Yu.N. Rerikh, A.D. Tsendina) as well as the works of researchers of political and religious history of the Mongol Empire (such as V.L. Uspenskiy, H. Franke, C.P. Atwood, etc.). The novelty of the study: It offers a systematization of historical sources of different origins to clarify some aspects of the political biography of Prince Godan, identifying his legal status as a Chinggisid and the ruler of an ulus. At the same time, the author tries to not refute sources with contradicting statements but to clarify the reasons behind such contradictions and to find information which could clarify and complement the data of other sources. Research results: The author tries to systematize different sources on the status of Prince Godan as one of the key political figures in the history of the Mongol Empire from the 1240s to the beginning of the 1250s and the ruler of a large ulus with substantial level of power, which could be compared with that of rulers of the Golden Horde, the Chaghadaid Ulus, etc. Also, the reasons behind the brief existence of Godan’s ulus and loss of his status already by the time of his direct descendants are analyzed.

Дана характеристика города Новая Бухара, фактически являвшегося "столицей" российских поселений на территории Бухарского эмирата. Анализируется эволюция развития города,оценка его роли современниками и исследователями, правовой статус Новой Бухары по отношению как к Российской империи, так и к Бухарскому эмирату. Новая Бухара является ярким примером неоднозначности международно-правовых отношений в Центральной Азии на рубеже XIX-XX вв., учитывая, что Бухарский эмират, фактически находившийся под контролем Российской империи и ее дипломатического представительства (располагавшегося именно в Новой Бухаре), юридически являлся независимым государством.

The Russian Constitution establishes liberal principles on the exercise of religious freedoms. However, the Russian statutory law does not provide explicit rules on how to implement these principles and what their limits are. This puts the Russian courts in an ambiguous situation, whereby they have to defend the religious minorities pursuant to the constitutional law, although they are practically precluded from granting accommodations to these minorities, otherwise courts could be viewed as depriving the parliament of its legislative function. Meanwhile, the Russian legislative authorities are reluctant to legitimize such accommodations for the minorities. In this situation, the Russian courts of general jurisdiction in concrete cases decide on the factual limits of the protection and thereby indirectly accept the idea of accommodation, which is not elaborated in the statutory law, providing remedies or limitations on its enforcement. The courts are generally indisposed to recognize that their decisions develops the statutory law and therefore tend to shroud their approaches and the criteria in the formalistic language. This paper examines some of the criteria and approaches that the Russian Supreme Court has formulated in several landmark cases concerning religious freedoms. The author underscores the relevance of such an analysis for the comparative research projects, which aim at understanding (dis)similarities of the legal accommodations on religious grounds in different countries.

Целью настоящей статьи является анализ развития земельно-правового института союргала в чингизидских и нечингизидских государствах, выделившихся из состава Монгольской империи и ее улусов и существовавших в XV–XIX вв. Предпринимается попытка выявить причины сохранения этого имперского правового института в пост-имперский период, сходства и различия эволюции союргала в разных странах и регионах Азии. Основу исследования составляют исторические и историко-правовые памятники, содержащие сведения о союргале и дающие возмож-ность проследить его эволюцию в рассматриваемый период – ханские ярлыки (жалованные грамоты и послания), исторические летописи и хроники, трактаты о политическом и административном устройстве пост-имперских государств. Анализируются документы Казанского и Крымского ханств, среднеазиатских ханств (Бухарского и Хивинского), Кашгарии, государств Ак-Коюнлу, Кара-Коюнлу и Сефевидов в Иране, империи Великих Моголов в Индии. Методологическую основу исследования составляют труды исследователей, ранее обращавшихся к изучению института союргала в имперский и пост-имперский периоды – М. Абдураимова, К.А. Антоновой, Б.А. Ахмедова, А.М. Беленицкого, П.П. Иванова, Э. Лэмбтона, В.Ф. Минорского, Ш.Ф. Мухамедьярова, И.П. Петрушевского, М.А. Усманова и др. Новизна исследования состоит в том, что впервые предпринимается попытка на обширном сравнительно-правовом материале проанализировать основные тенденции в развитии института союргала практически на всем пространстве бывшей Монгольской империи, выделить основные направления этого развития, выявить причины, почему отдельные виды этого земельно-правового института получили большее или меньшее развитие в отдельных государствах. Автор приходит к выводу, что в XV–XIX вв. институт союргала разделялся на три вида: земельное пожалование служилой знати, земельное пожалование представителям духовенства (в первую очередь мусульманского) и пожалование со стороны монарха своим верноподданным или даже иностранцам в целом. Разные виды союргалов в той или иной степени применялись практически на всем пространстве бывшей Монгольской империи, что позволяет сделать вывод о живучести имперской правовой традиции и отдельных правовых институтов даже через несколько веков после распада самой империи.

Статья посвящена анализу проблем правового регулирования привлечения к ответственности за преступления в сфере информационных технологий (киберпреступлений). Автором выделяются основные проблемы регулирования в области информационных технологий, анализируются текущие подходы российских юристов, а также высказываются собственные предложения по урегулированию проблем в обозначенной сфере.

В книге изложены результаты исследования проблемы корректности обоснования и эффективности убеждения в юридической и моральной аргументации, относящейся к сфере практической аргументации о действиях. Проблема обоснования и убеждения в праве и морали затрагивает моделирование, оценку, предметное наполнение и лингво-речевое оформление процессов и процедур аргументирования, специфических для права и морали и отражающих современное состояние исследований в области анализа аргументации и рационального поведения. Совокупность решений этой проблемы охватывает четыре ее аспекта: содержательный, процессуально-правовой, процедурный и когнитивный, и состоит в построении интегративных моделей аргументирования, обобщающих результаты из области теории аргументации, правоведения, этики, логических и прагма-риторических теорий, искусственного интеллекта и когнитивной науки. Предложенные решения проблемы обоснования и убеждения в праве и морали призваны продемонстрировать, каким образом рациональные агенты – участники судебных споров и нравственных дискуссий осуществляют аргументацию на практике, каковы критерии ее оценки, в чем заключается эвристическая и практическая ценность формальных методов ее моделирования, какую роль в ней играют когнитивистика и искусственный интеллект. Результаты исследований найдут применение в разработках электронных социальных сервисов (электронная демократия, электронное правосудие и т.п.), социальной информатике, будут способствовать повышению доступности юридических услуг, развитию гражданского общества, в особенности социальной ответственности граждан и институтов, упрочению традиционных для восточно-европейских обществ нравственных ценностей, могут быть использованы для научных исследований и в образовании. В книге обсуждаются логические основания, формальные модели, когнитивные механизмы, прагма-риторические аспекты, а также история становления практической аргументации в области права и морали, представлен анализ реальных дел, включая резонансные (дело Брейвика, дело Маркина). Монография адресована философам, правоведам, практикующим юристам, специалистам в области искусственного интеллекта, управления и менеджмента, а также широкому кругу заинтересованных читателей, желающих познакомиться с особенностями строения рассуждений и оценки аргументации в области права и морали, поведения рациональных агентов в условиях норм, историей становления правил и традиции моральной и юридической аргументации. Для чтения книги специальных знаний не требуется.

На примере ряда законопроектов эпохи Великих реформ в России раскрывается диалектика правовых ценностей в условиях перехода общества от аграрной стадии эволюции к индустриальной.

В статье анализируется природа ереже – постановлений съездов казахских народных судов, появившихся в результате реформ 1867–1868 гг. и обеспечивших полную интеграцию Казахстана в состав Российской империи. С одной стороны, ереже, с одной стороны, базируются на принципах и нормах  обычного права казахов, тем самым сохраняя элементы самобытности национального суда. С другой стороны, они испытали влияние российских правовых институтов в результате тесного взаимодействия казахских народных судей с имперской администрацией. Тем самым ереже отражают  постепенное вовлечение казахов в имперское политико-правовое и экономическое пространство.

.

Статья посвящена военной службе выдающегося государственного деятеля второй половины XIX в. К.П. фон Кауфмана на Кавказе, которая проходила на заре его карьеры в 1840–1850-е гг. Этот период его биографии до сих пор не получил подробного освещения, несмотря на то, что именно во время службы на Кавказе и участия в Крымской войне (также на Кавказском фронте) К.П. фон Кауфман приобрел первый опыт взаимодействия с восточными народами и государствами - как военный, так и дипломатический — который впоследствии очень пригодился ему во время управления Туркестанским краем (1867–1882 гг.). Важным источником информации об этом периоде жизни и деятельности Кауфмана служат записки его современников, служивших вместе с ним на Кавказе. В отличие от сухих фактов официальных документов (приказы, послужные списки и т.п.), они содержат более подробные сведения и нередко весьма яркие детали, характеризующие личность и деятельность К.П. фон Кауфмана, его военные и административные способности, личные качества — все то, что впоследствии нашло отражение в «завоевании и устроении» Туркестана.

В статье анализируются основные направления формирования имиджа региона в эпоху Российской империи. На примере информационной политики первого генерал-губернатора Туркестанского края К.П. фон Кауфмана рассматриваются каналы коммуникации, использовавшиеся во второй половине XIX в., оценивается их эффективность.

Практикум содержит задания для семинарских занятий по дисциплине «История государства и права России» по образовательной программе «Юриспруденция» (бакалавриат).