17/28.06.1717, пн. П. в пути.

17/28.06, пн.

В 7-м часу поутру П. пошел сухим путем из Льежа в каретах курфюрста Иосифа-Клеменса в Спа (Шпа), отъехал 3 мили и в какой-то деревне обедал. В Спа приехал в 6-м часу после полудня, переезд был невелик от Льежа до Спа, но «дорога зело худая, и гористая, и каменистая, к тому ж и тесная»[1]. По дороге в окрестностях Льежа, рано утром, П. осматривал каменноугольные копи* и затем отправился в сопровождении свиты и охраны в Спа. В Спа его приветствовало местное начальство и угощало рейнвейном[2]**.

Разные письма и бумаги: в письме А.Д.Меншикова А.В.Макарову в ответ на письмо секретаря П. от 22.05 сделана приписка, цель которой очевидна: поставить под сомнение в глазах царя достоинства Ж.Б.А.Леблона: «P. S.: по приложенной при сем цыдуле извольте во благовремянной час Его царскому величеству доложить о Леблонде: как напредь сего упоминал, так и ныне подтверждаю, что Бог весть какой от него будет плод, ибо более все завтраками кормит, правда, что человек искусной и умной, и я истинно нимало с воли ево не сымаю, но во всем ему волю даю, и в Стрелиной мызе зело великой сад завел, и деревья довольно посажено, и в Питергоф ныне и[с] Стрелиной мызы берет еще 1000 человек, и обещает вскоре ко окончанию как канал, так и протчее привести, но бог весть, как скоро и когда окончает. Сие пишу для вашего известия». И это было не единственное подобное утверждение светлейшего, к голосу которого царь всегда прислушивался[3]

 Комментарий.

* Возможно, что тогда же П. виделся с владельцем орудейного завода Деселье, который с 1718 г. стал торговым агентом в Льеже с обязанностями поставки оружия в Россию, но возможно, что такой встречи не было идея пригласить Деселье на рускую службу возникла позже[4].

 ** Как считает Ф.Д.Лиштенан, «может быть, ухудшение его здоровья было вызвано трудностями, испытанными в Версале? Он хорошо понял политику регента (Филиппа Орлеанского – Е.А.): Россия служила средством давления на императора (Карла VI – Е.А.). Его собственные отношения с Лондоном испортились; было маловероятно, чтобы Георг I согласился подписать соглашение с Парижем, Берлином и Петербургом. Колебания психического и физического состояния царя позволяют сформулировать некоторое заключение: его страдания были неразрывно связаны с тревогами, вызванными злободневными военными и дипломатическими проблемами. Несмотря на свои парижские развлечения, он не забывал о бегстве своего сына (царевича Алексея – Е.А.), сделавшего его посмешищем Европы. Это событие ослабляло его дипломатические позиции…»[5]. Мне же кажется, что П. более всего не давала покоя его хроническая болезнь, которая вынуждала его ехать на качалке или в портшезе.

 

---

[1] ПЖПВ. 1717 г. С. 22; Вагеманс. Петр. С. 176.

[2] Боди. Петр Великий. С.26; Пребывание Петра Великого. С. 584-585.
[3] Ментальное государство. С. 616 -617 (Накишова М.Т.).
[4] Уляницкий. Русские консульства. С. 83.

[5] Liechtenhan. Pierre Le Grand. Р. 419.