01/12.06.1717, сб. П. в Версале.
01/12.06, сб.
П. в Версале, выехал из Трианона, обедал в Версальском дворце, осматривал апартаменты, кабинет редкостей, побывал в Большой и Малой конюшнях («где делали королевские пажи на королевских лошадях экзерциции»[1]), уехал из Версаля в 5 часов вечера[2] или позже. Не доезжая Парижа, П. был в женском монастыре Св. Марии в Шайо (Шальйо), оставил пожертвование, посетил Марию Моденскую, вдову Якова-Джеймса II Стюарта и мать претендента Якова III*. В Париже П. был снова в Лувре на Монетном дворе, «где всякие медалии тиснят». Его встречал директор Николя де Лоне и Л.А. д’Антен. При П. «Е.ц.в. персону вытиснили на золоте» и она была подарена П. Л.А. д’Антеном как «обер-директором всех манифактур», другим спутникам раздали серебряные медали с тем же профилем П.[3] И.И.Голиков подробно описывает (источник неизвестен), как была отчеканена медаль с изображением П. и как царь, взяв ее, сказал: «Это я, действительно, я»[4]. Достоверность анекдота сомнительна, хотя медаль существует доныне. Потом П. осматривал Кабинет медалей и ателье ювелиров или Королевскую золотую кладовую, посетил кабинет директора и рассматривал там картины и диковинки; из Лувра П. вернулся в свой отель[5]. В Париже прошла последняя встреча русских и французских дипломатов. Заключить союз не удалось, чем П. был очень расстроен**.
Письма и бумаги П.: запись расходов: «Куплена книга на письма с чернильницею и с песошницею медными…»[6].
Разные письма и бумаги: 1. Анри Лави 11.06 н.ст. писал из СПб, что дочери П. были больны оспой, но уже поправились[7]; 2. Н.П.Вильбуа – А.В.Макарову из Динамюнде, чтобы секретарь донес П. о столкновении со шкиперами судов, торгующих со шведами, и о прибытии в Гданьск разных кораблей[8].
Комментарий.
* Этот визит не был случайным. Вождь якобитов Джон Арескин (Эрскин) – племянник лейб-медика П. Р.К.Арескина специально приехал в Париж для встречи с царем. В начале мая Р.К.Арескин дважды виделся с племянником и тот передал П. подарок матери претендента – миниатюрный портрет Якова-Джеймса III. Визит П. к королеве Марии был как бы ответным доброжелательным жестом. 04.06 один из адресатов Джона Арескина сообщал, что «королева Мария была очень удовлетворена визитом царя, но огорчена, что она не имела возможности воздать должную благодарность доктору Эрскину (Р.К.Арескин – Е.А.), который так заслужил ее»[9]. В Ганновере (откуда внимательно следили за якобитскими связями П.) были убеждены, что Р.К.Арескин, имевший при себе всегда агента претендента Якова, несколько раз устраивал встречи П. с Джоном Арескиным[10]. Естественно, что в Лондоне прекрасно знали о русско-якобитских связях. Из британского посольства в Париже сообщали: «Все якобиты толпятся возле его [царя] дома и делают вид, будто это очень важно. Руководит ими доктор Арескин»[11]. Была у П. тайная встреча с Томасом Гордоном, который был взят П. на царскую службу во флот и через него активно приглашал якобитов – моряков (преимущественно шотландцев). См. 20.06.1717 и др.)[12]
** На следующий день Р.М. де Тессе писал регенту о приезде царя из Версаля, что «он был очень доволен своим путешествием, но после того, как он прогулялся по саду и собрал своих министров, его настроение переменилось. Я видел, как он жестикулировал, прогуливался в задумчивости, опираясь на свою палку и возбужденно ковырял песок. Его министры позвали меня и передали его горькое разочарование по поводу того, что не удалось заключить желаемый союз с Францией; что он искренне согласился бы на диверсию в случае необходимой войны с императором, но не может этого сделать без участия прусского короля, посланник которого не имеет полномочий от своего монарха в отношении статьи о диверсии; а без согласия короля он не может действовать и обещать что-либо позитивное». Добиться, чтобы Франция прекратила субсидировать Швецию, русским также не удалось. Однако было решено продолжить переговоры в другом месте, так как основные положения договора были, как будто, уже согласованы[13]. Позже в августе 1717 г., в Амстердаме, П.П.Шафиров говорил Джону Норрису, что в Париже «французский двор очень настаивал на заключении <…> (торгового) трактата, но царь не склонился на эти увещания, находя условия (двора) для себя невыгодными»[14]. Однако следов этого обсуждения в документах не сохранилось и исследователи об этом не упоминают.
[1] ГСВ. 1. 617.
[2] Мезин. Петр I во Франции. С. 73.
[3] ГСВ. 1. С. 617; ПЖПВ. 1717 г. С.18; Мезин. Ук. соч. С. 73.
[4] Голиков. ДПВ. 6. С. 229.
[5] Мезин. Петр I во Франции. С. 73, 182-183; Гузевич и Гузевич. Хроника визита. С. 149-150.
[6] Сб. выписок. С. 66.
[7] РИО. 34. С. 221.
[8] МИРФ. 2. С. 219.
[9] Фейгина. Алладский конгресс. С. 175.
[10] Брикнер. Путешествие Петра. 1881. 2. С. 657-658.
[11] Цит. по: Э.Кросс. Взгляд из-за Ламанша. С.107.
[12] Копелев. Парижский след. С.29
[13] Мезин. Петр I во Франции. С. 121.
[14] РИО. 61. С. 415.
Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!
Сервис предназначен только для отправки сообщений об орфографических и пунктуационных ошибках.