28.12.1714, вт. П. в СПб.

П. в СПб, был у Ф.М.Апраксина, «и смотрели его собственный полк» (Преображенский), кушал дома, был на похоронах карла Ермолая Мишукова вместе с А.Д.Меншиковым, Ф.М.Апраксиным, и со специально собранными для этого 30 карлами и карлицами, славили у Г.И.Головкина, П.П.Шафирова, кн. Г.Ф.Долгорукова, И.Р.Стрешнева[1]. В этот день присланные из Ревеля три пожарные трубы отданы в Адмиралтейство Осипу Павлову[2]*. Джорж Маккензи писал, что на Адмиралтейском острове вспыхнул пожар в доме, который сгорел за два часа, погибло двое детей[3].

Письма и бумаги П.: 1. А.П.Салтыкову письмо в Москву с предписанием изготовить «для обрасца» деревянных конструкций мазанок[4]; 2. Указ именной, данный П.Е.Лодыженскому, об изготовлении «новоманирных» судов вместо традиционных поморских кочей и лодей[5]**.

Комментарий .

*  Ф.Х.Вебер подробно описал эту процессию. П. замыкал шествие карлов в сопровождении придворных и министров[6].

**  В оценке этого трижды повторенного позже (28.12.1715, 02.07.1718, 11.03.1719) указа П. в литературе нет единства. Петровский запрет на строительство и использование на Севере традиционных кочей и лодей, (их поморы начали строить не позже XVI в.), часто представляется примером самодурства царя, пренебрегшего проверенными опытом традициями народа. Известно, чем были удобны кочи. Яйцеобразная форма корпуса коча позволяла вытаскивать судно на лед, чтобы избежать его раздавливания льдинами. Между тем, П. возражал не против этого типа судов, а против, в первую очередь, судостроительной техники сооружения «староманирных» судов вообще, в России. В них места сочленения досок корпуса (по швам) закрывались планками, которые крепились металлическими скобами, что, по мнению царя-кораблестроителя, было «дурацким способом», приводило к усилению течи в местах сочления досок[7]. Борьба против «староманирных» судов была долгой, П. прибегал и к угрозам, и к уговорам, вводил дополнительные налоги, налагал суровые запреты. Но построить сразу сотни новых судов, которые везли бы в СПб и другие города жизненно необходимые товары, в особенности соль, провиант для армии, было невозможно. П., с его рационализмом, считал, что судовладельцы держатся за старые суда «от глупости и упрямства <…>, принимая в пользу себе то, что старые суда дешевле, а то не рассуждая, сколько пропадает и ежели ту пропажу счислить, то несравнительно будет с дороговизной новых судов». В самом деле, только в навигацию 1718 г. в Ладоге затонуло 1000 судов, а со времен основания СПб больше 10000[8]. Однако, как писал Н.И.Павленко, «вряд ли дело только в глупости и упрямстве, на которые ссылался царь. Косность, видимо, имела место, но капитал, как известно, всюду и во все времена проявлял гибкость и оперативность без понукания со стороны, если речь шла о получении более высокой прибыли. Видимо, пользование более совершенными и в то же время дорого стоившими судами не сулило купцам существенных выгод». Ведь плавание в СПб обычно являлось плаванием «в одну сторону»: импорт из СПб был ничтожен в сравнении с экспортом, так что выгоднее было продать суда, пригнанные с товаром в СПб, на лес и дрова, что делалось до начала XX в. Что касается «староманирных судов, ходивших по Волге, Оке, Москве, Северной Двине, то им не приходилось преодолевать ни бурных вод озера Ильмень, ни опасного для судоходства Ладожского озера, и купцов вполне устраивали их судоходные качества»[9]. Да к тому же царь периодически был вынужден обстоятельствами отменять собственные запреты, что расхолаживало судовладельцев, которые, помимо всего прочего, надеялись на русский авось.

[1]ПЖПВ. 1714 г. С. 151.

[2]МИГО. 3. С. 60; ПЖПВ. 1714 г. С. 81.

[3]РИО. 61. С. 333.

[4]КПБ. 76. Л. 345.

[5]ПСЗ. V. № 2873. С. 136-137.

[6]Вебер. Преображенная Россия. С. 67.

[7]Вершинин, Визгалов. Коч. С. 344.

[8]ПСЗ. V. № 3238. С. 593-594.

[9]Павленко. Торгово-промышленная политика. С. 57.