11/22.07.1711, ср. П. и Екатерина в лагере у Прута.

 П. и Екатерина в лагере у Прута. Всю ночь полки стояли «во фрунте со всякою опасностию», день прошел в ожидании результатов переговоров, боевые действия не велись, но уверенности в том, что будет заключен мир, не было. П.П.Шафиров прислал гонцов с устным сообщением, смысл которого сводился к тому, что турки тянут время, «хотя и склонны, но медлянны являются к миру». Для П. такая затяжка была неприемлема, и он, с одной стороны, соглашался на заключение мира на любых условиях, кроме капитуляции[1], а, с другой стороны, готовился к прорыву. Поэтому ночью или утром 11.07 был снова созван военный совет (согласно военно-полевому журналу Б.П.Шереметева, состоялось два совета[2]), постановивший, что если противник потребует капитуляции и чтобы «ружья положили, то все согласно присоветовали, что иттить в отвод подле реки», т.е., прорываться из блокады[3]. П.П.Шафиров через прапорщика предупредил П., что «турки не зело в склонности к трактатом состоят и дабы имели великую опасность», что подстегнуло подготовку к прорыву. В это время было разработано в двух редакциях решение военного совета, которое П. правил сам. Это решение было, в сущности, планом прорыва вдоль берега Прута в двух линиях. Было предписано готовить боеприпасы, сечь железо на дробь, уничтожить (топить, ломать, взрывать, закапывать) тяжелые пушки и другое ненужное оружие, печь и варить конину из негодных лошадей, распределить провиант с расчетом на неделю. Строго оговаривалось количество телег в обозе, было предписано «у ково есть жены, верхами б ехали, а лишнее все оставить»[4]. Потом снова П.П.Шафиров прислал сообщить, что переговоры начались, с обеих сторон стрельба утихла. И всю ночь с 11 на 12.07 турки строили шанцы, вопреки договоренности, «от наших же ничего не делано, но токмо наши стояли во фрунте со всякою готовностию». По окончании совета «пополудни» (или «пред вечером»[5]) к П. приехал сам П.П.Шафиров и объявил, что заключил мир «и паки немедленно туда ж поехал, объявил, что и полковнику [М.Б.]Шереметеву там быть у турок»*. В тот же день П. пожаловал М.Б.Шереметева в генералы, повелел ему быть в аманатах, и оба тотчас поехали в турецкий лагерь. П.П.Шафирова П. наградил своим портретом в алмазах и деньгами[6], с ними к туркам поехал полковник Азовского полка В.К.Павлов. Б.П.Шереметев также послал визирю Мехмед-паше подарки**. «И против 12 числа ночевали в прежнем лагере при Пруте благополучно, «ночь прошла без всякаго бою», «разорвание пушек отложено»[7].     

В СПб состоялось освящение церкви Святой Троицы[8].***

Письма и бумаги П.:1. П.П.Шафирову письмо об условиях заключения мира на любых условиях (кроме пленения) и с просьбой к туркам разрешить косить траву для лошадей за пределами лагеря[9]; 2. Решение военного совета с правкой П.[10]; 3. Указ о произведении М.Б.Шереметева в генерал-майоры[11].

Комментарий .

* Точнее, П.П.Шафиров вернулся с проектом мирного договора, «на мере поставя»[12] и, по-видимому, в этот день П. внес в него свою правку, вернул его П.П.Шафирову и М.Б.Шереметеву, подписал помеченную 12.07 полномочную грамоту на заключение мирного договора[13]. Ж.Н.Моро де Бразе писал, что вечером, через П.П.Шафирова, приехавшего из турецкого лагеря (для «объяснений с Е.в. о некоторых спорных пунктах и через час уехавшего обратно»), узнали, что все идет хорошо и «что, конечно, мир будет заключен»[14].  

** По поводу подарков великому визирю Мехмед-паше. То, что было привезено от Б.П.Шереметева, являлось традиционными публичными богатыми подарками великому визирю Мехмед-паше и его окружению[15]. Но были еще переданы и т.н. деньги «благодарности». Я.Е.Водарский согласен, что великий визирь Мехмед-паша и его окружению были обещаны деньги «в благодарность за труды». Но при этом он целомудренно избегает употреблять понятие «взятка», «подкуп» и приходит к странному выводу: «Деньги, обещанные визирю Мехмеду-паше и его помощникам, которые якобы повлияли на ход мирных переговоров и на принятие условия, были традиционными подарками, а не подкупом»[16]. Как это ни называй, но после заключения мира русская сторона переправила великому визирю Мехмед-паше 150 тыс. руб. и еще 100 тыс. его окружению, всего - 250 тыс. руб. . По данным В.А.Артамонова – 300 тыс.[18] Деньги были отвезены 16.07 А.П.Волынским  в виде серебряной монеты, из армейской кассы, доставлены в бочках[17]. П.П.Шафиров 13.07 писал Г.И.Головкину, что вопрос о «знатном подарке» решался с секретарем великого визиря Мехмед-паши. Секретарь, «выслушав с великим желанием», просил «чтоб-де было это зело тайно. Я ему сказал, что под тем образом могут зело тайно провезены быть, будто мои вещи <…>, также обещал я ему, секретарю, обещанную 1000 червонных сего ж числа дать, что он зело радостно принял»[19]. Зато можно согласиться с мнением Я.Е.Водарского, что Екатерина не передавала великому визирю Мехмед-паше в качестве взятки свои бриллианты и что слухи об этом – легенда, хотя и весьма живучая[20]. Подр. о Прутском походе см.: Кулинич А.А. Современная историография Прутского похода.
*** Общепринято считать, что деревянная церковь Святой Живоначальной Троицы на будущей Троицкой площади была построена весной (возм. в апреле) 1709 г. (ЛПК. 1. С. 27) 

[1] ПБП. 11-1. С. 317.

[2] ВПЖШ. С.55-56.

[3] ПБП. 11-1. № 4568. С. 316.

[4] ПБП. 11-1. № 4572. С. 317-321; Моро де Бразе. Записки. С. 410.

[5] ГСВ. 1. С. 372.

[6] ПБП. 11-1. С. 321,576.

[7] ВПЖШ. С.53-56.

[8] ПЖПВ. 1711 г. С. 116.

[9] ПБП.11-1. № 4569. С. 317.

[10] ПБП. 11-1. № 4571 и 4572. С. 317-321.

[11] ПБП. 1101. № 4573. С. 321.

[12] ГСВ. 1. С. 372.

[13] ПБП. 11-1. № 4575. С. 322.

[14] Моро де Бразе. Записки. С. 409.

[15] Орешкова. Русско-турецкие отношения. С. 134.

[16] Водарский. Загадки. С. 170.

[17] Водарский. Загадки. С. 170-175; Артамонов. Россия и Речь Посполитая. С. 95.
[18] Артамонов. Турецко-русская война. С. 197.

[19] ПБП. 11-2. С. 353.

[20] Водарский. Загадки. С. 177-180.