13.06.1722, ср. П. в пути.

П. на судне, поутру рано пришли к Саратову (от Воскресенского 60 верст), П. высаживался на берег, был у «тамошнего управителя», потом в соборной церкви у обедни. От Аюки-хана прибыл посланец с письмом от хана, который приветствовал государя и желает с ним увидеться). После обедни П. кушал на своем судне, в 1-м часу пополудни приезжал к П. сын Аюки Чардок-Джаб и внук хана Дасанг. П. послал их к хану с приглашением приехать на судно к П. для свидания и отрядил за ним свою полубаржу. В 3-м часу пополудни хан и его сын приехали к судну П., который принял хана на берегу и повел к себе на судно[1], поцеловал в голову, хан Аюка поцеловал руку у царя*. Присутствовала Екатерина, хан Аюка и его родня допущены к ее руке (прежде всего – ханша Дармабала, которую Екатерина одарила богатыми подарками - бриллиантами, часами и тканями)[2]. Потом П. посадил хана Аюку «против себя на стул и между протчими разговорами он, хан, подвергал себя вечно пребыть в протекции Е.в. и в постоянной и вечной службе». П. потчевал хана с его сыном и внуком, также ханских служителей «разными питьями довольно». Хан провел у царя 2 часа, П. пожаловал ему 12 золотых медалей. В 6-м часу пополудни П. сел на свой буер, посадил туда хана Аюку и других, катал гостей, калмыки «зело удивлялись, что против ветру идет», потом П. посадил хана на полубаржу и поехали в стойбище к Аюке-хану. С П. было 10 придворных и рота гренадеров и солдат на лодках. Приехали к хану в кибитку с конвоем гвардейцев («вооруженное капральство»). П. сел на ханское место, «которое сделано образом постели на земле, накрыто зеленым бархатом и посадил его, хана, подле себя на левую руку». Вели разговоры, были так часов около 3, «потом, выслав всех, изволил с ним говорить наедине через переводчика». Наконец, государь простился с ханом Аюкой, сел на полубаржу, «хан екскузовал себя пред Е.в., что он до судна Е.в. проводить не может, ибо зело стар, отроду ему 75-ть лет, а провожали сын его и внук». П. вернулся на свое судно и пошли в путь, шли греблей всю ночь[3]. И.И.Голиков сообщал, как П. «с великою ласкою изъяснился, что ему надобны несколько тысяч калмык в поход сей. "Сколько угодно тебе Великий государь", отвечал восхищенный толикою милостию почтенный сей старец». Тогда же П. принял Якова Житкова, который по его указу занимался расселением русских поселенцев по рекам Илавле, Дубровке и Пичугам (115 дворов)[4]**.

Письма и бумаги П.: 1-2. Запись расходов: дано 97 чел. по 4 алт. каждому за греблю от Воскресенского до Саратова (60 верст); «служителям ближним Аюки-хана Сантану с товарищи» 185 червонцев[5]; 3-4. Сенат по указу П., в его отсутствие, подписал должность обер-прокурора Синода[6]***; инструкция (должность) обер-прокурора Синода[7].

Комментарий.

* Этими ритуальными жестами П. вряд ли обольщался – Аюка вел свою хитрую, фактически независимую политику и балансировал между Россией, Османской империей и другими политическими силами. Аюку подозревали в том, что он способствовал гибели экспедиции Бековича-Черкасского. Подр. см.: Артамонов. Турецко-русская война. С. 244 - 249  и указанную там литературу

** О встрече П. с Аюкой-ханом подр. см. Тепкеев. Встреча императора Петра I и калмыцкого хана Аюки на Волге в 1722 г.; Белль Дж. Извлечение из описания путешествия (1716–1722 гг.) ; Максимов и Мезина. Города Саратовского Поволжья. (С. 134-137). Там же о возможных и легендарных встречах П. с разными людьми (С. 137-140).

[1] Голиков. ДПВ. 9. С. 130-131.

[2] Голиков. ДПВ. 9. С. 131.

[3] ПЖПВ. 1722 г. С. 42-45, 97.

[4] Голиков. ДПВ. 9. С. 131.

[5] Сб. выписок. 2. С. 108.

[6] КПБ.101. Л. 204-207.

[7] ЗА. 2-3. С. 410-412; ПСЗ. VI. № 4036. С. 721-722.

[8] ЗА. 2-3. С. 410-412; КПБ.101. Л. 207.