02/13.09.1713, ср. П. в Або.

П. в Або. В этот день или чуть раньше было принято решение оставить Або*. П. посетил местные кирхи, что видно из его конкретных указаний кн. М.М.Голицыну от 10.09 о том, какие церковные предметы подлежат изъятию и отправке в Россию[1]. В письме Я.В.Брюсу от 14.10.1715 П. писал: «В абовской болшой кирхе есть одна штатоу мармаровая старого некотораго генерала или фелтьмаршала, о котором осведомся и к нам отпиши, чей слыл тот генерал по фамилии»[2].

Письма и бумаги П.: 1. Пункты и ответы на доношение Ф.М.Апраксину о плане военных действий в Финляндии[3]**; 2. Универсал Ф.М.Апраксина от имени П. (с его поправками) к населению Финляндии с призывом возращаться (под угрозой наказания «мечом и огнем») в свои покинутые дома и «жить в послушании, тихо»[4]***; 3. Указ о назначении смоленским вице-губернатором В.А.Ржевского[5].

Разные письма и бумаги: 1. Сенатский указ о штрафе с помещиков за поставку в рекруты чужих крепостных[6]; 2. Фредерик IV – П. о тяжелом состоянии датских войск, просьба оставить русские войска под его командованием[7].

Комментарий. 

* Нам ничего не известно о том, почему и как было принято решение оставить Або – до прихода русских город и крепость не были разорены. М.М.Бородкин считал, что причиной отхода русской армии из Або стало то, что Або «оказался пустым» и подвоз провианта (из-за действий шведского флота и бездорожья) был трудным и опасным, но доказательств этому исследователь не приводит, как и финляндский историк А.Куяла, который писал, что причиной внезапного оставления Або стало дошедшее до П. известие о прибытии шведского галерного флота на Аландские острова. Сведения о мощи этого флота были преувеличены, и поэтому «русские на всех парах покинули Або и направились назад в Гельсингфорс, несмотря на то, что в подобном отступлении не было никакой необходимости»[8]. Возможно, что в Або состоялся военный совет о дальнейших действиях, на котором решили оставить Або и вернуться в Гельсингфорс, казавшийся более надежной и подготовленной базой для устройства винтер-квартир. Но следов работы совета не сохранилось. Одновременно, П. думал (и возможно советовался с окружающими) о будущей кампании, что отразилось в его ответах на доношения Ф.М.Апраксина[9].

 ** В этих ответах Ф.М.Апраксину П. излагает свой план на будущий, 1714 год. За оставшееся до зимы время он предполагает расширить зону оккупации Финляндии, создать все условия для того, чтобы армия могла там перезимовать: «Надобно трудиться неприятеля далее загнать (ежели чего невозможно над оным учинить) и тем лутчую выгоду зимовым квартерам войску нашему получить, также, когда далеко загнан будет, то и сикурсу себе не лехко может получить», позаботиться о провианте на весну, солить мясо. Кроме того, предполагалось изучить (с помощью лоцманов) побережье как в направление Стокгольма, так и на Ботническом заливе, «по обеим сторонам в шерах ходы и сие не гораздо публично, но под рукою делать», об осмотре побережья на предмет причаливания больших судов, все это «поставить на карту». Не в первый раз в единоборстве с Карлом XII П. просчитался. В августе 1712 г. он писал Ф.М.Апраксину, что как только падет Або «шведы принуждены будут сами миру искать, ибо вся их жизнь из Финляндии есть»[10]. Взятие Або проблемы мира не решило, но успешное развитие кампании 1713 г., когда было налажено довольно четкое взаимодействие армии и галерного флота, действовавшего на мелководье, убедило П. в том, что и в дальнейшем следует воевать подобным же образом. Он даже решил использовать местный опыт строительства прибрежных судов и предписал найти тех людей, «кои делают шкуты и здешние боты, и прислать их в Питербурх»[11]. Общий смысл действий П. состоял в том, чтобы вынудить Швецию, лишенную Финляндии, пойти на мировую, причем он рассчитывал, что это произойдет в ближайшее после оккупации Финляндии время. Однако П., как уже сказано выше, просчитался, хотя и знал упрямый нрав короля Карла XII. Важно было и то, что П. понимал слабость действий корабельного флота К.И.Крюйса, который не мог (да и не пытался) вытеснить столь «досадные» для армии П. шведские корабли от побережья Финляндии. Безусловно, шведский флот был сильнее морских сил России в Финском заливе. Из последующей переписки П. следует, что он видел в использовании брандеров против скученно стоящих шведских кораблей наиболее эффективный способ борьбы. Из наставлений царя Ф.М.Апраксину не следует, что готовилась операция по взятию Тавасгуста, но очевидно, что она обсуждалась перед отъездом П. в СПб и была осуществлена в конце сентября 1713 г.   

*** Несмотря на этот и другие подобные призывы, а также подарки («Для дачи чюхнам табаку пуд пятьдесят»[12]) русского командования, финское и шведское население в свои дома не возвращалось и движение русских полков от Або к Гельсингфорсу проходило по деревням, где «ни единого жилца не видали, но все пусты»[13].Это стало результатом устрашающих набегов казаков и жестокого поведения армии в отношении мирного населения, попадавшего не просто в число пленных (что было по нормам тех времен незаконно), а бесправных рабов, которых продавали как скотину и угоняли вглубь России.

[1]ПБП. 13-2. С. 111.

[2]КПБ. 79. Л. 216.

[3]ПБП. 13-2. № 6197-6198. С. 106-108; МИГО. 1. С. 40-41.

[4]ПБП. 13-2. № 6199. С. 108-109; Автографы Петра. С. 44..

[5]Серов. Администраторы. С. 265.

[6]ПСЗ. V. № 2709. С. 53.
[7]Бантыш-Каменский. Обзор. 1. С. 251.

[8]Куяла А. Финляндия в Северной войне. С. 130.

[9]Бородкин. История Финляндии. С. 147. 

[10]  ПБП. 12.-2. С.167

[11]ПБП. 13-2. С. 106.

[12]ПБП. 13-2. С. 419.

[13]ГСВ. 1. С. 400.