10/20.04.1697, сб. П. прибыл в Митаву.

П. прибыл в Митаву и до 14.04 дожидался Великого посольства*.

Комментарий.

* М.М.Богословский писал: «Мы совсем не знаем, как был принят Петр при своем приезде в Митаву 10 апреля, где поселился, что делал в ожидании послов с 10 по 14 апреля, какое участие принимал затем в торжествах в честь посольства, и можно высказать только догадки о его присутствии на ужине у послов в день их прибытия, 14 апреля, на обеде их с канцлером 15-го, на торжественной аудиенции 16-го и во время интимного визита герцога 17 апреля». Есть предание, что П. в Митаве занимался плотницкой работой. Согласно «Описанию Лифляндии» Бломберга (1701 г.), П. тайно виделся с герцогом и его семьей трижды, шутил с наследным принцем Фридрихом-Вильгельмом и обещал сосватать его за московскую царевну, что и произошло через 13 лет[1]. И.Д. и Д.Ю.Гузевичи, вслед за М.М.Богословским, обратили внимание на то место сочинения Бломберга, где сказано, что «Московский царь всегда будет стремиться занять какой-нибудь город на Балтийском море, ибо такое место будет ему очень важно и выгодно для торговли, для транспорта товаров из его страны, а также из Персии и Китая, граничащих с его землями. Если бы он обладал приморским местом на Балтийском море, ему бы не нужно было бы делать больших объездов морем, которые принуждены делать другие страны с большим риском; он мог бы перевозить товары из Китая частью сухим путем, частью по большим рекам и озерам, из Персии по Каспийскому морю в свою страну, а отттуда в другие европейские страны». Гузевичи пошли дальше М.М.Богословского, который лишь отметил пророческий смысл цитаты, и высказали довольно смелую гипотезу, что содержанием тайных бесед П. с герцогом Фридрихом-Казимиром было обсуждение условий сдачи в аренду Либавы как пункта транзитной торговли на пути Запад-Восток. Из-за смерти Фридриха-Казимира в январе 1698 г. идея эта, по мнению авторов, не была реализована, хотя мысль превратить Либаву в транзитный порт на пути с Востока на Запад владела курляндскими герцогами издавна. Гузевичи предполагают, что П., с его смелыми взглядами, мог на нее откликнуться, однако конкретных доказательств своей гипотезы не дают[2].    

[1] Богословский. Петр I. 2. С. 38, 41-43.

[2] Гузевич и Гузевич. Великое посольство. С. 87; Гузевич и Гузевич. Петр I и Фридрих-Казимир. С. 48-53.