04.09.1698, вс. П. в Лефортовском дворце.

И.Г.Корб писал, что П. в Лефортовском дворце устроил пир для иностранцев и всех, кто «пользуется его расположением», датский и польский послы целовали руку П., а потом заспорили из-за места. П. «вышел из терпения и назвал обоих дураками», был разговор за столом с польским послом о бедности Польши. Еще до окончания обеда П., «после весьма оживленного спора с воеводой [А.С.]Шеиным вышел в ярости из-за стола», разговор был о незаконном присвоении А.С.Шеиным званий «не по заслугам, а за одни лишь деньги»*. «Спустя некоторое время он вернулся и в страшном гневе перед глазами воеводы [А.С.]Шеина ударил обнаженным мечом по столу и вскричал: «Так истреблю я твой полк!<…>», потом подошел к кн. Ф.Ю.Ромодановскому и Н.М.Зотову и, увидав, что «они оправдывают воеводу, до того разгорячился, что, махая обнаженным мечом во все стороны, привел тут всех пирующих в ужас. Князь [Ф.Ю.]Ромодановский был легко ранен в палец, другой – в голову, а Никита Моисеевич [Зотов], желая отвратить от себя удар царского меча, поранил себе руку. Воеводе (А.С.Шеину – Е.А.) готовился далеко опаснее удар, если бы только генерал [Ф.Я.] Лефорт (которому одному лишь это дозволялось) не сжал его в объятиях и тем не отклонил руку от удара. Царь, возмущенный тeм, что нашелся смельчак, дерзнувший предупредить последствия его справедливого гнева, напрягал все усилия вырваться из рук Лефорта и, освободившись, крепко хватил его по спине. Наконец, только один человек, пользовавшийся наибольшей любовью царя перед всеми москвитянами, сумел поправить это дело. Говорят, что этот человек достиг настоящего завидного своего положения, происходя из самого низкого сословия (речь идет об А.Д.Меншикове – Е.А.). Он так успел смягчить сердце царя, что тот  воздержался от убийства, а ограничился одними только угрозами. За этой страшной грозою наступила прекрасная погода: царь с веселым видом присутствовал при пляске и в доказательство особенной любезности, приказал музыкантам играть те самые пьесы, под какие он плясал у своего, как он выразился «любезнейшего господина Брата», то есть царь вспоминал о том бале, который был дан императором [Леопольдом  I] в честь его всепресветлейших гостей», пирушка продолжалась до половины 6-го утра»[1]. В Лефортовском дворце П. дал аудиенцию датскому посланнику Павлу Гейнцу, который вскоре просил дозволения искать в реках Олонецкого уезда жемчуг, в чем ему было отказано[2], там же была дана отпускная аудиенция польскому посланнику Степану Бокию[3].

Комментарий.

* См. 23.12.1698.

[1] Корб. Дневник. С. 89-90.

[2] Бантыш-Каменский. Обзор. 1. С. 236.

[3] Бантыш-Каменский. Обзор. 3. С. 165.