26.11.1721, вс. П. в СПб.

П. в СПб, был в Сенате, решал дела: о клеймении волжских судов, о лесах, о корреспонденции Коммерц-коллегии с заграницей, о строительстве амбаров, о доставке товаров в СПб, о казаках на канальных работах, о заготовке припасов для Адмиралтейства, о комплектовании полевой армии[1].

Письма и бумаги П.: 1. Указ Сенату о том, в каких портах торговать и возить товары[2]; 2. Именной указ, состоявшийся в Сенате, о наборе рекрут[3]; 3. Указ о канальных работах на Ладоге силами армии и украинских казаков весной 1722 г. и о снабжении их провиантом и фуражом[4].

Комментарий.

*Проблема перевода торговых путей с архангелогодского направления на балтийское оставалась острой – добиться перевеса СПб над Архангельском с помощью системы квот властям не удавалось. В 1721 г. П. инициировал обсуждение проблемы. И купечество, и вновь образованная Коммерц-коллегия были против регламентации экспортных путей, причем члены коллегии считали, что более эффективными были бы экономические меры: снижение пошлин и отмена ряда налогов. Однако, как пишет Н.Н.Репин, П. в этот день, «ознакомившись с результами проделанной по его распоряжению работы, оставил без внимания предложение купечества, отверг рекомендации Коммерц-коллегии, остался глух к мнению сенаторов. Именным указом от того же числа, основные положения которого изложены в распоряжении Сената от 2 декабря 1721 года «О трактах к портовым городам», внутренние районы европейской части России были распределены между Петербургом, Архангельском, Ригой и Нарвой». Однако главная цель состояла в экономическом удушении Архангельска, зона которого была резко ограничена бассейном Северной Двины и к этому были приняты ряд дискриминационных мер в сочетании с поощрением доносчиков на нарушителей этих мер. Результат сразу был достигнут потрясающий: в 1722 г. в СПб пришло 119 кораблей, а в Архангельск 60, в 1725 г. соответственно 236 и 19, величина товарооборота была еще поразительнее: 3.4 млн. против 154 тыс.[5]. Государственное насилие торжествовало над экономикой, что естественным образом крайне негативно сказалось на бизнесе. Н.Н. Репин по этому поводу цитирует выразительные слова историка Архангельска С.Ф.Огородникова: «…торговая кипучая деятельность Архангелогородской биржи сменилась необычайною тишиною».[6] Только в 1727 г. в Архангельске была разрешена свободная торговля, но это не изменило ситуации, тем более, что все сильнее начали сказываться экономические преимущества, обусловленные географическим положением Петербурга, а с началом 1730-х гг. положительно на это повлияло и возвращение городу столичных функций.  

[1] ПСЗ. VI. № 3856. С. 460; КПБ. 101. Л. 690 об.; История Правительствующего Сената. 1. С. 103.

[2] РГАДА. Ф. 1451. Оп. 1. Д. 16. Л. 134-135; КПБ. 98. Л. 329;РИО. 11. С. 434 .

[3] ПСЗ. VI. № 3856. С. 460.

[4] ПСПВПИ. 2. С. 77-83.

[5] Репин. Морская торговля России. См. в Списка источников и литературы другие работы этого лучшего знатока истории русской торговли XVIII века.

[6] Репин. Морская торговля России; Огородников. Очерки истории города Архангельска. С. 147.