30.08.1724, вс. П. в СПб.

П. в СПб, встречал мощи Александра Невского. Их везли сверху по Неве из Шлиссельбурга на адмиралтейской галере в сопровождении яхты "Принцесса Елизавета". Выше Александро-Невского монастыря, у кирпичных заводов. П. , вышедший из СПб на ботике вместе с Невским флотом, встречал галеру и яхту. Ботик и весь Невский флот обменялись салютом с яхтой, потом П. с сопровожающими лицами взошел на галеру, которая дошла до пристани монастыря, откула мощи перенесли в монастырь*. П. «находился между шедшими впереди певчими», Екатерина с семьей встречала мощи в «переднем монастырском дворе», участие П. церемонии. Мощи поставлены в Благовещенской церкви монастыря, которую в тот день освятили[1]. 

Письма и бумаги П.: 1. «Будучи в Троицком Александроневском монастыре, во время пренесения мощей <…> указал к сочиненным стихирам и синоксарию сочинить седалны и канон, напечатать и разослать»[2]; 2. Указ  сверить напечатанную под одной обложкой с Библией Псалтирь с Псалтирью, переведенной «от 70-ти толковников»[3]; 3. Указ о переводе ботика в Александро-Невский монастырь[4]; 4. К.И.Крюйс – Т.Гордону о закупке за границей по указу П. устриц и других припасов и доставки их в дом П. (дубликат 21.10)[5].

Комментарий.

*Участие П. в этой церемонии несомненно, но детали неясны. Общепринято представлять эту церемонию в том виде, как она воспроизводится на гравюре XIX века неизвестного автора (Фиг. 1). Эта гравюра 1862 г. воспроизведена с картины И.И.Шарлеманя «Петр I перевозит мощи святого Александра Невского из Владимира в Петербург». Она же послужила основой для рельефа на Больших вратах Исаакиевского собора работы скульптора И.П.Витали (1847 г.)(Фиг. 2). В фондах Русского музея хранится также сходная по сюжету картина М.И.Бочарова «Благочестие государя. Перенесение святых мощей благоверного князя Александра Невского из Владимира в Невский монастырь (с оригинала П.Басина (1872). Современный живописец Ф.А. Москвитин повторил в 2001 г. этот сюжет в масле (Фиг. 3). Все эти варианты малодостоверны и неправдоподобны. Явно нарушены пропорции знаменитого ботика «Святой Николай», людей и груза на его борту. Невозможно представить себе, как ботик мог с таким объемным грузом мог сохранять остойчивость и как могли работать гребцы. О несхожести изображения ковчега для раки в сравнении с подлинным видом, зафиксированным на рисунке 1723 г.(Фиг. 4), не приходится и говорить.

Фиг. 1

Фиг. 2.

Фиг 3.

Фиг. 4

Неясно, почему вообще он установлен на ботике, тогда как источники свидетельствуют о другом. О встрече мощей в Петербурге нам известно из двух источников. В Журнале Петра Великого за 1724 г. сказано кратко: «Его императорское величество оныя мощи изволил встретить недалеко от  Невского монастыря у  кирпичных заводов».[5] Второй источник – дневник голштинского камер-юнкера Ф.В.Берхгольца дает подробности: Невский флот – эскадра мелких судов во главе с ботиком, на котором был царь, двинулась навстречу галере, которая, в сопровождении яхты «Принцесса Елизавета», везла ковчег из Шлиссельбурга, и встала на якорях. «Как только помянутая адмиральская галера с находящимися на ней мощами святого подошла ближе, ее сначала из маленьких чугунных пушек поприветствовал знаменитый маленький ботик, который стоял на якоре впереди (Невского флота – Е.А.), а затем своими пушечными выстрелам и вся маленькая флотилия. Яхта «Принцесса Елизавета» отвечала своими пушками. Когда же император, князь Меншиков и разные другие знатные русские господа поплыли навстречу ковчегу, император с прочими перешел на галеру,  которая подняла императорский флаг в честь святого и на которой гребцами были одни только гвардейские гренадеры. Как только адмиральская галера причалила к специально приготовленной пристани и ковчег перенесли на землю, пушки со всех судов ударили во второй раз, а затем мощи понесли в монастырь одни только офицеры».[6] Из этого следует, что Петр прибыл в пристани монастыря на галере, а не ботике . Об этом однозначно сообщает и историограф Александро-Невской лавры С.Г.Рункевич. Правда, он также плодит мифы: «Царь встретил их (т.е. мощи – Е.А.) у кирпичных заводов и по сохранившимся рассказам сам стал у руля галеры, на которой следовали святые мощи, а бывшие с ним сановники стали у весел»[7] Никаких «рассказов» об этом эпизоде, кроме двух упомянутых источников, нет, а устройство галеры таково, что сановникам «стать у весел» невозможно. В 2013 г. художник А.Москвичев исправил ошибку Шарлеманя и его последователей и на своем офорте (Фиг. 5) поместил ковчег на галеру, а сановников с лентами через плечо «усадил» за весла, а в руки государю «передал» смехотворного вида руль. Галера у него получилась также какая-то странная, как и Петербург петровской эпохи, мимо которого она проплывает.  Столь же неудачной показалась мне работа на тот же сюжет неизвестного мне художника, писавшего в стилистике И.С.Глазунова. Художник не гнался, в отличие от предшественников за достоверностью, хотя и поместил в некую,условную ладью узнаваемых петровских принципалов, вооружив их чем-то вроде подобия весел (Фиг. 6).  

Фиг. 5.

Фиг. 6

[1] ПЖПВ. 1724 г. С. 18; Берхгольц. Дневник. 2. С. 246.

[2] ПСПВПИ. 4. С. 188.

[3] ПСПВПИ. 4. С. 194.

[4] Веселаго. Дедушка русского флота. С. 475.
[5] Петровская эпоха. С. 127.
[6] Походный журнал Петра Великого. СПб., 1855. С. 18. 
 [7]  Берхгольц Ф.В. Дневник камер-юнкера. Перевод с нем. И.Ф.Аммона. М., 1902. Ч. 4. С. 246 – 247. См. Bergholz F. W., großfürstlichen Oberkammerherrn, Tagebuch, welches er in Rußland von 1721 bis 1725 als holsteinischer Kammerjunker geführet hat // Magazin für die neue Historie und Geographie. - Halle, 1785-1788. - Th. 22. S. 483 -484. (Перевод Т.Н.Таценко). 

[8] Рункевич С.Г. Александро-Невская лавра. С. 269.