Публикации

Одним из способов добиться ускорения экономического роста в территориально протяженной стране является эффективная территориальная политика, а одним из ее инструментов – создание и развитие агломераций. Базовым условием их формирования являются города-миллионники: в них работают факторы, создающие добавленную стоимость в современной экономике – интеллектуальный потенциал и способность к инновациям. В статье мы утверждаем, что «путь агломераций» действительно может способствовать ускорению экономического роста России и повышению уровня ее конкурентоспособности, однако этот путь сложен и сопряжен с рисками. Роль центрального государства на этом пути весьма ограниченна и не гарантирует успеха, в то время как роль региональных и городских властей, напротив, критически важна, поскольку задает определенные рамочные условия. Успех агломераций как моторов конкурентоспособности отнюдь не гарантирован, в этом процессе неизбежно будут не только победители, но и большое количество проигравших. В статье мы анализируем условия успеха агломераций и кластеров, а также исследуем роли региональных властей в развитии региональной экономики в Республике Татарстан. Руководством республики Татарстан был взят курс на агломерационное развитие в рамках региона, и это обусловлено не только стремлением руководства повысить конкурентоспособность республики, но и объективными конкурентными преимуществами Татарстана. Ключевой задачей новой политики стал поиск путей стимулирования агломерационной экономики. В статье мы показываем возможности и ограничения, с которыми сталкиваются региональные власти в условиях отсутствия рамочных условий со стороны федерального центра.

Что такое “процесс обеспечения ответственности за нарушение права Европейского союза” и как этот феномен связан с функционированием и сохранением стабильности ЕС как системы многоуровневого управления? Какие инструменты и стратегии имеются в арсенале национального и наднационального уровней власти ЕС для защиты их базовых интересов в рамках процесса обеспечения ответственности? Какие факторы детерминируют существующую дифференциацию стран-членов ЕС по показателю приведения национального законодательства в соответствие с правом Европейского союза? В данной статье мы стремимся дать ответ на эти и некоторые сопутствующие вопросы.  

Что является катализатором демократических откатов в странах третьей волны демократизации [Huntington 1993; Shin 1994; Jaggers & Gurr 1995]? Почему ослабевают демократические институты? На какие области политической жизни государства, прежде всего, влияет де-демократизация? В этой работе мы стремимся ответить на эти вопросы при помощи анализа небольшой части эмпирической реальности, связанной с проблемой де-демократизации. В центре этого исследования находятся Венгрия и Польша — страны, которые находились на гребне третьей волны демократизации в 1990-х-начале 2000-х годов, но после прихода к власти право-популистских партий («Fidesz» в Венгрии и «Prawo i Sprawiedliwość» в Польше) начали внедрять практики, способные подорвать работу институтов демократии. Мы выдвигаем предположение, что в качестве главного экспортёра антидемократических практик в эти страны выступает Россия. Для конструирования теоретической рамки исследования используется теория домино и теория связей и рычагов, объяснительная сила которых проверяется при анализе практик де- демократизации в рассматриваемых государствах. Для кодировки зависимой и независимых переменных мы обращаемся к базе данных MaxRange Historical World Regime Data. В качестве основного метода анализа данных выступает регрессионный анализ. Результаты анализа демонстрируют, что основными антидемократическими практиками, которые были импортированы Венгрией и Польшей из России, являются борьба с митингами и демонстрациями, а также борьба с неугодными СМИ и НКО. При этом, если для Венгрии Россия является прямым поставщиком практик де-демократизации, то для Польши транзитным пунктом де-демократизации является Будапешт.

В эпоху глобализации механизмы принятия решений становятся все более сложными и включают игроков разной природы. Подход многоуровневого управления как многообещающая аналитическая модель, в фокусе которой находится адаптация процессов принятия решений к территориям/секторам с множественными юрисдикциями, получил признание как в силу того, что использование данного подхода позволяет более полно объяснить действия политических акторов в Евросоюзе в условиях, когда один и тот же актор будет использовать разные стратегии на разных институциональных площадках/уровнях – наднациональном, национальном и региональном. Будучи автономными, эти уровни стратегически взаимосвязаны: ключевые акторы принимают во внимание последствия взаимодействия на всех уровнях, но придают разное значение (вес) результатам различных “игр”. В зависимости от возможностей сотрудничества на разных уровнях и относительной значимости результатов такие связи между играми могут привести к использованию стратегий, которые для внешних наблюдателей, возможно, покажутся нелогичными. Авторы рассматривают стратегии национальных правительств в странах Евросоюза, изучая кейсы принятия внешнеполитического решения и политики сплочения с использованием подхода многоуровневого управления. 

В условиях многополярности возрастает роль региональных держав, которые стремятся занять лидерские позиции и оказывать влияние на формирование регионального порядка. Нередко за роль лидера в регионе соревнуются сразу несколько стран, однако возможны и другие варианты, например асимметричное лидерство. Асимметричное лидерство подразумевает, что региональная держава не пытается стать единственным лидером во всех сферах, а степень и характер её вовлечённости в решение разных проблем региона различны. В данной работе на примере политики КНР в Центральной Азии авторы пробуют осмыслить феномен асимметричного лидерства. В теоретической части работы обозначены основные положения теории лидерства в международных отношениях, которые использованы для оценки политики Китая в Центральной Азии. В эмпирической части рассмотрены институты, региональный фокус, цели, материальные и идеологические ресурсы китайских инициатив, а также анализируются мотивы, которыми руководствовался Китай при выборе своей региональной стратегии. Авторы заключают, что в Центральноазиатском регионе КНР демонстрирует лидерские амбиции в нескольких областях (безопасность, экономика, финансы, экология), однако способы реализации этих амбиций существенно различаются. Например, создание специальных институтов Пекин инициировал только для сотрудничества по вопросам нетрадиционных угроз безопасности и финансового управления. Это говорит об избирательном и прагматичном подходе Пекина к лидерству в регионе: очевидно, что главная задача КНР – не получение символического статуса лидера, а достижение конкретных целей внешней политики. Пример Центральной Азии, которая традиционно относилась к сфере влияния России, позволяет изучить варианты реакции одного крупного игрока на лидерские проекты другого. В китайский проектах в Центральной Азии Россия играет разные роли: со-лидера в борьбе с терроризмом, последователя в сфере финансового управления, конкурента в сфере экономического сотрудничества и наблюдателя в программах по защите окружающей среды. Роль России определяется её ресурсами в каждой сфере и наличием собственных лидерских амбиций, а также желанием КНР поддерживать дружественные отношения с Москвой.

Важной проблемой для международной политики являются создание и эмпирическая проверка новых теоретических моделей сосуществования нескольких региональных лидерских проектов, параллельно реализуемых различными государствами и международными организациями. Данная проблема наиболее интересно актуализируется в Евразийском регионе, где мы наблюдаем присутствие нескольких потенциальных лидеров (Россия, Китай, ЕС), конкурирующих за одних и тех же последователей, и, соответственно, чрезвычайно высокую вариативность отношений, связывающих претендентов на ведущие и ведомые роли. В статье обосновывается возможность разработки научной повестки исследований регионального лидерства на материале современной Евразии.

В 1990-е гг. российский федерализм был гордостью российских реформ, убедительным доказатель-ством необратимости демократизации, к настоящему дню сохраняются лишь формальные оболочки федеративных институтов. Однако уроки российского федерализма чрезвычайно обогатили исследо-вания по сравнительному федерализму: впервые страна такого территориального масштаба и разно-образия сознательно строила федеративные отношения, при этом в условиях крайне неблагоприятно-го наследия, наличия этнического «компонента» и выраженных асимметрий. Российский случай по-казал, что федерализм существенно затрудняет переход к демократии в том случае, если демократи-ческое и федеративное институциональное строительство развиваются одновременно. Кроме того, случай России еще раз подтвердил, что федерализм не может выжить, не будучи поддержанным со стороны других институтов; необходимым условием выживания федерализма является развитие де-мократической конкуренции в направлении усиления роли политических партий, заинтересованных в федерализме. Российские уроки 1990-х гг. могут оказаться полезными как другим странам, выбрав-шим федерализм, так и самой России, поскольку любые значимые реформы неизбежно приведут к изменению характера отношений между центром и регионами.

В статье рассматривается создание новой политической и экономической системы в послево- енной Германии. Используя концепцию “порядка открытого доступаˮ, предложенную Д. Нортом, авторы анализируют составляющие успешного перехода к такому порядку и прохождения выдви- нутых Нортом “пороговых условийˮ. Основная задача политических акторов (как внешних, так и внутренних) в Германии после 1945 г. состояла в том, чтобы, не допуская монополии на полити- ческую и экономическую власть со стороны узких элитных групп, достигнуть добросовестных договоренностей относительно институционального устройства нового государства. В статье утверждается, что ключевыми факторами, обеспечившими консолидацию “порядка открытого доступаˮ в Германии, выступают: а) децентрализация и грамотное коалиционное строительство, гарантировавшие множественность акторов и их интеграцию в новую политическую систему; б) по- литика декартелизации, которая разрушила монополию узких групп интересов на экономическую власть; в) включение Германии в европейские наднациональные институты – с самого начала их существования и на равноправной основе. Кроме того, авторы показывают, как в случае Германии пороговое условие “контроля над насилиемˮ трансформируется в контекстуальное и оказывает положительное влияние на прохождение остальных пороговых условий.