Круглый стол «Экономическое сотрудничество стран СЭВ: мотивы, ресурсы и вызовы Холодной войны»

18 января состоялся круглый стол по истории интеграции и сотрудичества стран СЭВ, организованный на базе департамента истории и Лаборатории экологической и технологической истории Центра исторических исследований при поддержке Школы гуманитарных наук и искусств и Челябинского государственного университета.

Круглый стол прошел в рамках текущих проектов, поддержанных РНФ: "Материальный мир позднесоветского общества в условиях Холодной войны" (руководитель - Е.А. Кочеткова, НИУ ВШЭ СПб) и "Дружба по расчету: стимулы и обоснования интеграции европейских стран СЭВ" (руководитель - А.А. Попов, ЧелГУ).

За 40 лет существования Совета экономической взаимопомощи были созданы многообразные экономические и научно-технические связи между странами соцблока. Сегодня все больше исследователей пытаются объяснить особенности развития масштабных проектов в области стандартизации, энергетики, транспортной инфраструктуры, экологии и других направлениях, а также механизмы, развивавшиеся в целях интеграции и использовавшиеся для сотрудничества и контактов. Несомненно, что характер связей в рамках блока зависел от множества факторов, таких как мотивированность конкретных участников, уровень экономического развития отдельных стран, наличие и особенности циркуляции внутри блока тех или иных интеллектуальных, трудовых, финансовых, природных ресурсов, а также возможности и проблемы, связанные с ограничениями эпохи Холодной войны.  Однако можем ли мы говорить про успех или неудачу этого сотрудничества, оценивая проект с разных перспектив – всей организации, конкретных стран, институтов  и индивидов? Сравнивая, с кем или чем мы можем таким образом оценивать эти процессы?Данный круглый стол задуман как дискуссионная площадка, на которой участники смогут обсудить мотивы, ресурсы и вызовы для социалистического экономического сотрудничества в условиях Холодной войны. Участники представят доклады с акцентом на двух вопросах:- что выступало в качестве мотивации для различных акторов (конкретных стран, институтов и индивидов), и какие ресурсы оказывались важными для экономического сотрудничества и запуска механизмов интеграции региона?- какова роль Холодной войны в экономическом сотрудничестве и процессах региональной интеграции в Европе (на примере СЭВ)? 

Отчет о работе круглого стола «Экономическое сотрудничество стран СЭВ: мотивы, ресурсы и вызовы Холодной войны»

 

 

 

18 января 2020 года в НИУ ВШЭ СПб состоялся круглый стол, организованный Лаборатория экологической и технологической истории Центра исторических исследований и департаментом истории при поддержке Школы гуманитарных наук и искусств НИУ ВШЭ — Санкт-Петербурга и Историко-филологического факультета Челябинского государственного университета. В рамках мероприятия участники обсуждали экономическое сотрудничество стран «Совета экономической взаимопомощи» (СЭВ) в 1941-1991 гг. в условиях Холодной войны. Участники круглого стола обсуждали вопрос о том, какое место в развитии сотрудничества и интеграции социалистического блока сыграла эта организация. Каждому из докладчиков было предложено ответить на два ключевых вопроса: Что выступало в качестве мотивации для разных акторов (конкретных стран, институтов и индивидов), и какие ресурсы оказывались важными для экономического сотрудничества и запуска механизмов интеграции региона? Какова роль Холодной войны в экономическом сотрудничестве и процессах региональной интеграции в Европе (на примере СЭВ)?

 

В работе круглого стола приняли участие ведущие исследователи в области истории СЭВ, экономической и технологической истории из Санкт-Петербурга, Челябинска, Томска, Севастополя, Белграда, Женевы. Программа была выстроена на основе четырех аспектов: политические и экономические вызовы сотрудничества, внешние контакты СЭВ и промышленное и технологическое сотрудничество.

 

В приветственном слове руководители подразделений НИУ ВШЭ СПб Ирина Щемелева, Александр Семенов и Юлия Лайус отметили важность сотрудничества между федеральными и региональными университетами, а также значимость обмена мнениями между историками по изучаемой проблематике.

 

Историк Михаил Липкин, один из ведущих исследователей истории СЭВ, в своем докладе на основе большого массива архивных документов рассмотрел роль блока во взаимодействии Востока и Запада, а также то, как в рамках взаимопомощи соцстран осуществлялся трансфер технологий и ресурсов. Автор показал, что характер связей в рамках блока зависел от множества факторов, таких как мотивированность конкретных участников, уровень экономического развития отдельных стран, наличие и особенности циркуляции внутри блока тех или иных интеллектуальных, трудовых, финансовых, природных ресурсов, а также возможности и проблемы, связанные с ограничениями эпохи Холодной войны.

 

Александр Фокин рассказал о сотрудничестве в рамках блока, ставя вопрос о том, каких целей стремились добиться его участники. В своем докладе Кирилл Болдовский показал, что в СССР политика доминировала над экономикой. Попытки решить эту проблему приводили к уменьшению роли СССР среди стран советского блока. Александар Животич показал, что Югославия, несмотря на плохие отношения с СССР, стремилась стать членом СЭВ и использовать возможности этого сотрудничества для решения внутренних проблем страны.

 

Алексей Попов (КФУ) рассказал о сотрудничестве СССР с капиталистическими странами при подготовке Олимпиады 1980 г. Недостаток товаров и оборудования не позволял СССР подготовиться к олимпиаде самостоятельно, и в результате был заключен ряд договоров с западными фирмами. Это позволило оснастить оборудованием олимпийские объекты и создать необходимую инфраструктуру для проведения Олимпиады. Северьян Дьяконов рассказал о связях восточного блока с Индией и особенностях экспорта товаров и технологий между СЭВ и Индией и о том, какие выгоды каждой из сторон принесло это сотрудничество.

 

Алексей Попов (ЧелГУ) в своем докладе показал, как в зависимости от развития технологий менялось использование угля в странах советского блока, какие проблемы во взаимоотношениях между странами могли вызывать эти процессы. Докладчик обратил особое внимание, что при возникновении споров СССР выступало третейским судьей, решавшим конфликты между странами. Роман Ярмошевич рассказал об особенностях развития проекта объединенных энергосистем «Мир», показав, что это был, скорее, политический, чем экономический проект.

 

Елена Кочеткова в своем докладе рассмотрела трансфер технологий в рамках СЭВ, как эти процессы влияли на развитие производства в условиях «железного занавеса». Алексей Собисевич сравнил особенности экологического законодательства и рассмотрел, как ученые использовали возможности СЭВ для сотрудничества и создания системы заповедников. Докладчик показал, что успешное сотрудничество в мире науки было возможно несмотря на железный занавес.

---------------------------------------------------------

Аннотации докладов:


Александр Фокин

Челябинский государственный университет, Томский государственный университет

Позднесоветский интернационал: политический язык социалистической интеграции

Сторонники социалистических идей довольно рано стали развивать идею европейской интеграции в противовес существовавшим государствам. Первый разработанный подход к этому вопросу можно найти у Сен-Симона и Тьерри. Для Маркса государство как орудие эксплуатации должно было быть устранено, а на первый план выходить пролетарский интернационализм, который автоматически снимает вопросы интеграции. Судя по отдельным высказываниям Карла Маркса, в проекте Единой Европы он видел попытку снизить социальное напряжение и уход от понимания магистральных тенденций развития истории. Владимир Ленин критически оценивал лозунг Соединенных Штатов Европы, как и Маркс, он видел в этом реакционную позицию. Реализация плана евроинтеграции, по мнению Ленина, приведет к консервации тех политико-экономических условий, которые в ином случае быстрее вступили бы в полосу кризиса.

Окончание Второй мировой войны и освобождение Красной Армией ряда европейских стран переводит размышление о социалистической Европе из теоретической в практическую плоскость. Реализация плана Маршалла и укрепление США на международной арене вызывает ответную реакцию со стороны Москвы, и в 1949 году после закрытых экономических совещаний возникает Совет экономической взаимопомощи. Интересно, что модель СЭВ основывалась не на идеях Маркса-Ленина, которые, как было показано выше, негативно относились к формированию союза национальных европейских государств. Поэтому перед теоретиками социалистического лагеря стояла задача разработать новые политический язык.

Одним из центральных понятий, на которых основывалась идеология формирования новой организации, была «взаимопомощь». Если идея интеграции была некой универсальной, общемировой тенденцией, характерной как для стран Западной, так и для стран Восточной Европы, то взаимопомощь выступала своеобразным клеем, призванным скрепить страны социалистического лагеря.

Предполагалось, что интеграция будет следующей после взаимопомощи ступенью развития. Поэтому термин «интеграция» в лексиконе политического языка СЭВ возникает сравнительно поздно, уже в 1960-х гг. Основное препятствие в переходе к интеграции видели в некоторых, подчас существенных различиях, они состояли, прежде всего, в разной степени завершенности социалистических преобразований и неодинаковом уровне экономического развития. Теоретики писали, что не созрели объективные условия для слияния экономики всех социалистических стран, тем не менее отмечалось, что хозяйственное сближение социалистических стран становится все более тесным и всесторонним, и постепенно вырисовываются контуры единого хозяйства.

Для официального дискурса важно было подчеркнуть добровольность процесса сближения социалистических стран. На фоне идеологического противостояния с Западом страны соцлагеря не должны были выглядеть «колониями» СССР, особенно в условиях борьбы за влияние на страны Африки, Азии и Латинской Америки. Поэтому формировалась идея, что в различных странах при строительстве социализма проявляется ряд национальных особенностей, которые сложились в процессе исторического развития каждой отдельной страны и с которыми необходимо считаться.

Исходя из этого предполагалось, что в рамках ближайших 15 лет интеграционные процессы в социалистической Европе будут усиливаться, но при этом сохранится национально-государственное управление и планирование. То есть идеологии социалистической интеграции особенно подчеркивали, что в рамках соцлагеря не будет покушения на национальный суверенитет, даже учитывая реализацию «доктрины Брежнева».

Предполагалось, что в рамках социалистической интеграции будет пройдено три стадии. Первый этап — с момента образования СЭВ и до 1971 года. Этот период можно обозначить как период взаимопомощи, поскольку интеграционные процессы носили фрагментарный и экспериментальный характер. По сути, каждая страна Восточного блока действовала самостоятельно и потом обменивала и получала ресурсы и продукцию от других стран. Вторую стадию связывали с реализацией Комплексной программы развития и сотрудничества. На этом этапе планировали сделать интеграцию системной, чтобы она охватывала фактически все аспекты экономики: не только заниматься совместными научными исследованиями или строить совместные инфраструктурные проекты, но и интегрировать финансы и валютную политику. Третья стадия, по прогнозам, должна была начаться в 1985-1990 годах, и она должна заключаться в переходе к единому мировому социалистическому хозяйству, что будет базой для коммунистической формации.

Стремление отказаться от колониальной и империалистической логики и построить систему на взаимовыгодном сотрудничестве, которое переходит во взаимопомощь и затем в интеграцию, приводит к тому, что политические аспекты интеграции оказываются фактически табуированы и развитие экономических связей не подкрепляется формированием надгосударственных политических институтов. По сути, вся политическая риторика социалистической евроинтеграции развивается вокруг экономических понятий, что является свидетельством концептуального дисбаланса.

 

 

Кирилл Болдовский

Санкт-Петербургский государственный университет

Связи с соцстранами на региональном уровне: политическая целесообразность или экономическая выгода?

Развитие экономических связей на региональном уровне, в том числе реализация совместных проектов между отдельными предприятиями – объективный показатель эффективности международного экономического сотрудничества. С этой точки зрения представляет интерес исследование степени заинтересованности отдельных ленинградских предприятий и руководства ленинградского региона в целом в развитии экономических связей со странами СЭВ в1960-х - первой половине 1980-х гг.

             Источниками для данного сообщения были различные документы (письма, докладные записки, отчеты и др.), отложившиеся в фондах ленинградских обкома и горкома КПСС, Ленгорисполкома и предприятий региона.

             В исследуемый период разрабатывались различные варианты комплексных программ сотрудничества с регионами и отдельными городами социалистических стран, которые касались, в первую очередь, т.н. «побратимских связей» (например, с Гданьском (ПНР), Дрезденом (ГДР), Пловдивом (Болгария) и др.). Основное внимание в этих документах обращалось на развитие связей в области культуры, образования, науки, общественных организаций (молодежных, ветеранских, женских и пр.). Экономическая часть в основном ограничивалась ознакомительными визитами представителей отраслей городского хозяйства, строительства, производства товаров широкого потребления и сельского хозяйства.

Крупнейшая и наиболее значимая область советской промышленно-экономической системы – оборонный комплекс – был полностью исключен из программ сотрудничества со странами СЭВ. По крайней мере, ни в одном из источников, относящихся к ленинградскому региону, нет упоминаний о каких-либо совместных программах в этой сфере. Более того, в источниках содержатся упоминания о различных кампаниях по «повышению бдительности», в ходе которых упоминалось о необходимости соблюдения осторожности при контактах, в том числе, с представителями стран «социалистического лагеря».

Одной из причин недостаточного развития межрегиональных экономических связей была крайняя централизация и, как следствие, бюрократизация процессов принятия директивных управленческих решений в этой области. В источниках содержатся упоминания о случаях, когда возникшая инициатива по сотрудничеству между предприятиями (например, в области разработки и производства верхней одежды) не приводила к реальным результатам по причине необходимости для советских партнеров согласовывать на уровне союзного министерства вопросы выделения новых фондов, корректировки производственных планов и т.д.

Даже жалобы зарубежных партнеров на отсутствие реакции на их предложения со стороны конкретных ленинградских предприятий рассматривались по усложненной схеме (например, зарубежный партнер–аппарат СЭВ–соответствующее профильное министерство– обком партии–предприятие).

Следует отметить и сравнительно слабое развитие экономических связей в области сельского хозяйства, что объяснялось разными подходами к организации сельскохозяйственного производства: в СССР старались развивать крупные агропромышленные предприятия, а во многих станах СЭВ – фермерские хозяйствалибо небольшие сельскохозяйственные кооперативы.

Многочисленные свидетельства общественных настроений показывают, что как среди населения в целом, так и среди руководителей предприятий среднего звена доминировало представление о приоритете тактических политических соображений по отношению к долговременной экономической выгоде. Политические кризисы в странах социализма (в Чехословакии в 1968 г., в ПНР в 1980 г. и др.) вызывали рост ожиданий сворачивания экономических связей вплоть до полной приостановки сотрудничества.

 

 

Александр Животич

Университет Белграда

Politics ahead of the economy. Yugoslavia – Associate Member of Comecon (1964-1991)

After the end of World War II, Yugoslav plans for the reconstruction and development of war-torn economies were based on reliance on Soviet material assistance, while foreign economic relations were based on close cooperation with the Soviet Union and the countries around it. The beginning of the conflict in 1948 interrupted the started cooperation and forced the Yugoslav leadership to correct the existing development plans. After the normalization of relations between Yugoslavia and the Eastern Bloc countries, Yugoslavia based its economic relations with the Eastern European countries on bilateral agreements. The new rapprochement of Yugoslavia and the Eastern bloc after 1962, the distance from the western world, as well as the loss of the status of the most privileged nation in trade with the USA, reflected on the economic side of cooperation. By the Treaty in Prague in 1964, Yugoslavia became an associate member of the Comecon. Theagreementontheparticipationofthe SFRY in the work of the Comecon bodies was not limited in time and was unique in comparison to all agreements concluded by the Comecon with other countries. Under this agreement, Yugoslavia was granted the right to participate in 23 Comecon bodies, that is, all those bodies in which it had an interest. In the economic relations between Yugoslavia and Comecon, the volume of exchange was constantly growing. In the long term, Comecon had a very stable second place in the Yugoslav foreign trade after the European Economic Community, while occasionally taking the first place. The share of Comecon countries in total Yugoslav exports varied from 45 to 50% in some years, with the Soviet Union individually being the most important Yugoslav foreign trade partner. The greatest upsurge in trade between the two countries was recorded in the mid-1970s, and since 1986, as a result of the economic crisis in the Eastern Bloc, as well as the Yugoslav domestic political and economic crisis, the level of mutual economic cooperation declined.

 

Алексей Попов

 

Челябинский государственный университет; Крымский федеральный университет им. В.И. Вернадского

 

Олимпийский вызов 1980 года как стресс-тест социалистической интеграции в условиях обострения Холодной войны

 
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-78-10023)

 

XXII Летние Олимпийские игры в Советском Союзе (далее Олимпиада-80), 40-летие с момента проведения которых будет отмечаться летом 2020 г., неоднократно становились объектом исследовательского интереса российских и зарубежных исследователей. Однако до сих пор недостаточно разработанными остаются отдельные аспекты, связанные с подготовкой и проведением этого мегасобытия, в том числе касающиеся взаимодействия социалистических стран в 1975–1980 гг. по олимпийским вопросам, которые могут быть реконструированы на основе документов ГАРФ и РГАНИ. 

 

Для координации соответствующих вопросов в 1975–1980 гг. ежегодно проводились Совещания смешанной комиссии спортивных организаций соцстран по сотрудничеству в области подготовки и проведения Олимпиады-80. Основными формами такого сотрудничества являлись:

 

- консолидированная деятельность в международных спортивных организациях и федерациях по видам спорта, в том числе по отстранению от участия в соревнованиях представителей ряда стран (КНР, Южная Корея, Израиль, ЮАР и др.) и противодействия бойкоту Олимпиады-80;

 

- совместная информационно-пропагандистская (рекламная) деятельность по популяризации Олимпиады-80 как на территории социалистического содружества, так и в капиталистических и развивающихся странах;

 

- материально-техническое сотрудничество, связанное как с импортом из соцстран специфического спортивного оборудования и инвентаря, так и более универсальных товаров, необходимых для успешного проведения Олимпиады-80 (пассажирских автобусов, телевизионного кабеля и даже консервированных овощей). Советская сторона декларировала, что стремится к максимальному использованию отечественных товаров, техники и оборудования, далее прибегнет к экспорту из соцстран, и только в исключительных случаях произведет закупки в капиталистических странах. Однако во многих случаях ни одна из стран социалистического лагеря не могла поставить в достаточном количестве необходимые для Олимпиады-80 и обслуживания её гостей оборудование и потребительские товары. Так, СССР был вынужден прибегнуть к поставкам из Финляндии одноразовой пластиковой посуды, молочных продуктов в порционной вакуумной расфасовке и проч. Там же, где под влиянием политических мотивов был отдан приоритет поставкам из социалистических, а не капиталистических стран (например, в случае с покупкой в Венгрии электронных информационных табло для спортивных сооружений), качество предметов импорта не всегда было высоким, что привело к различным нештатным ситуациям непосредственно во время Олимпиады-80. 

 

- экономическое сотрудничество в рамках реализации финансово-экономической программы Оргкомитета (проведение совместных лотерей, производство и реализация монет, марок, сувениров с олимпийской символикой);

 

- олимпийские туристические поездки в СССР. Первоначально советские туристические организации планировали с помощью фактора Олимпиады-80 дополнительно привлечь около 300 тыс. иностранных туристов, из которых 60–70% должны были представлять капиталистические и развивающиеся страны. В реальности XXIIИгры в СССР посетило около 210 тыс. иностранных туристов, из которых 65 % представляли социалистические страны.

 

Также в ходе подготовки к Олимпиаде-80 возникали специфические вопросы подготовки, связанные исключительно с двухсторонним взаимодействием, например о маршруте прохождения эстафеты олимпийского огня (через Болгарию и Румынию), по вопросам использования во время Олимпиады-80 социалистического опыта проведения мегасобытий: X Всемирного фестиваля молодежи и студентов 1973 г. (ГДР), Универсиады-77 (Болгария) и др.

 

Как правило, рамочные коллективные мероприятия совещаний сопровождались серией двухсторонних переговоров, именно в ходе которых окончательно согласовывались позиции заинтересованных сторон и вырабатывались соответствующие решения. Наиболее продуктивным оказалось олимпийское сотрудничество СССР с Венгрией, ГДР и Чехословакией, осуществлявшееся по всем перечисленным выше направлениям. Наиболее проблемным было взаимодействие Румынии и КНДР, которые не могли ничего предложить в вопросах материально-технического и экономического сотрудничества, но постоянно старались высказать собственное мнение по политической повестке. В целом, риторические высказывания о стремлении в максимальной степени использовать внутренние материально-технические ресурсы стран соцлагеря оказались несостоятельны: в итоге из числа официальных поставщиков Олимпиады-80 только 14 представляли соцстраны и 86 – капстраны.   

 

 

Северьян Дьяконов

Женевский Институт международных отношений и развития

Связи стран восточного блока с Индией во время холодной войны.

Начиная с 1950-х годов Индия занимала центральное место среди Азиатских стран и стран неприсоединения (The Non-Alignment Movement) в Советской внешнеполитической стратегии. Другие восточноевропейские страны также учувствовали в программах экономического развития Индии в тот же период. Например Чехословакия, которая оказывала наибольшую помощь Индии, если учитывать пропорционально населению ЧССР.

Индия стала главным торговым партнером СССР среди капиталистических стран к 1963-у году. В тот же период СССР был вторым главным торговым партнером Индии, и первым в некоторые годы холодной войны. По некоторым данным Индия была главным торговым партнером в Азии для ПНР.

В моей презентации я пытаюсь сделать анализ советской теории экономического развития Индии на основе академической литературы 1950-80-х как советской, так и западной. Я также использую архивные данные РГАНИ по переписке КПСС с компартией Индии, британские документы из Национального Архива Соединенного Королевства и Национальный архив Индии в Дели. Из некоторых документов следует, что СССР пытался интегрировать Индию в СЭВ.

 

 

=======================================

 

Алексей Попов

Челябинский государственный университет

“Это здание покоится на угле и стали”: экономические вызовы и кооперация европейских стран в 1950е-1960е гг.

Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-78-10023)

В конце 1940х – начале 1950х гг. дефицит важнейших видов сырья побуждал европейские страны активнее искать возможности кооперации на различных уровнях: от двустороннего сотрудничества до общеевропейских инициатив. Наиболее известные примеры такого сотрудничества (Европейское объединение угля и стали и инициативы в рамках Совета экономической взаимопомощи)носили региональный характер, на который накладывалось и политико-идеологическое противостояние начального этапа Холодной войны.

Проблема заключается в том, что оба примера закончились провалами, в том, что касалось решения дефицита угля и стали, но при этом запустили механизмы более глубокой интеграции по обе стороны Железного занавеса.Уголь и сталь в середине 1950х гг. уступили роль главного ресурса мировой экономики нефти, но выработанные механизмы кооперации позволили более эффективно развивать сотрудничество в других проблемных областях. Впервые эта концепция была высказана Д. Джиллингэмом в отношении западноевропейской интеграции, но имеющиеся сегодня данные подтверждают, что она справедлива и для сотрудничества восточноевропейских стран в рамках СЭВ после 1954 г.

Вопрос дефицита угля, кокса и стали (прежде всего, прокатом) наиболее остро стоял для стран СЭВ в середине 1950х гг. Не смотря на все усилия по кооперации (координацию поставок, обмен технологиями, взаимные инвестиции, регулирование на наднациональном уровне потребления наиболее дефицитных сортов сырья, долгосрочного планирования снижения дефицита на среднесрочную перспективу), решающую роль сыграл рост экспорта из Советского союза.

Уже в конце 1950х гг. проблема «угля и стали» отошла на второй план, уступив место обсуждению более перспективных направлений сотрудничества. Изменения в глобальной экономике и представлениях о механизмах будущего роста стали важнейшими условиями углубления кооперации европейских социалистически стран.В 1960е гг. в СЭВ развернулась своеобразная борьба инициатив кооперации, в ходе которой обнаружились явные противоречия, в том, как видели перспективы и конкретных механизмов сотрудничества элиты восточноевропейских стран и СССР. В отличие от западноевропейской интеграции, фактор поставок со стороны Советского Союза важнейших типов сырья, в том числе в рамках скрытого субсидирования, восточноевропейских экономик, закрепилась в качестве важнейшего условия интеграции стран СЭВ. В этом смысле, здание СЭВ продолжало стоять на «угле и стали» и в 1950е, и в 1960е гг.

 

Роман Ярмошевич

Российская академия народного хозяйства при Президенте Российской Федерации

Экономическое сдерживание как фактор технологического отставания в электроэнергетике стран СЭВ

Доклад посвящен анализу исторического опыта создания, эксплуатации и управления объединенной энергетической системой «Мир». Формирование этого энергетического объединения началось в 1960 году, когда межгосударственными линиями электропередачи были связаны национальные энергосистемы Польши, Чехословакии, Венгрии и ГДР. К 1965 году в состав энергообъединения вошли энергосистемы западной части СССР, Болгарии и Румынии. Технологическое управление энергосистемой «Мир» осуществлялось диспетчерским центром в Праге.

Промышленность стран СЭВ на момент создания энергосистемы «Мир» отличалась низкой электрификацией производства. По данным польского статистического ведомства по сравнению с США количество электроэнергии на одного промышленного рабочего в 1961 году в ГДР было ниже в 2,4 раза, в СССР – в 2,5 раза, в Чехословакии – в 3,1 раза, в Польше – 3,8 раза и в Румынии – 6,2 раза. Создание энергосистемы «Мир» должно было обеспечить повышения надежности и эффективности электроснабжения потребителей за счет появившейся возможности межгосударственного перетока мощности и более рационального использования имеющихся электрических станций. Таким образом создавалась энергетическая база для развития промышленности стран СЭВ.

Однако эффективность и принципиальная необходимость создания энергосистемы «Мир» вызывает вопросы. Простота, с которой распалось это энергообъединение, наталкивает на мысль, что основные цели создания энергосистемы лежали в плоскости политики, а не экономики.

К 1990-му «Мир» уступал энергосистемам стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) по целому ряду показателей. Причины этого могли быть связанны как с технологическими особенностями энергосистемы, такими как большая протяженность линий электропередачи, так и с технологическим отставанием энергомашиностроения и энергетики стран СЭВ. Автор предполагает, что одним из факторов отставания могли быть торговые ограничения и препятствия трансферу технологий между социалистическим и капиталистическим блоками.

 

 

Елена Кочеткова

Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики – Санкт-Петербург, Челябинский государственный университет

Научно-техническое сотрудничество стран СЭВ: сети, трансферы и интересы

 

Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-78-10023)

 

Тезис о проницаемости железного занавеса не нов в историографии. Мы знаем, что существовали разнообразные связи между блоками и странами и институтами внутри блоков. В то же время в истории контактов и интеграции СЭВ вопрос о роли научно-технического сотрудничества и технологий остается одним из наименее исследованных. Кроме того, если интересы и действия центральных институтов вызывают устойчивый интерес исследователей, то остается много вопросов о значении микроуровня: индивидов и локальных институтов. Как справедливо заметила историк Дагмара Яжесняк-Кваст, «пристальное изучение первичных источников, а также качественный социальный анализ показывают СЭВ в ином свете – как сеть акторов».[1]  В докладе я рассмотрю вопрос о значении научно-технического сотрудничества для взаимодействия и интеграции стран СЭВ через исследование активности специалистов – инженеров и ученых – в области технологического развития. Как советское руководство, институты и специалисты объясняли роль технологии в построении СЭВ? Какую роль научно-техническое сотрудничество играло на практике? Какие сети были созданы и кем? Какие интересы преследовали специалисты в сотрудничестве?

Мой доклад будет ограничен взглядом через анализ советских источников, в частности отчеты, переписку и другие документы, произведенные различными институтами и аккумулировавшиеся в фонде Государственного комитета по науки и технике (ГКНТ) и фонде Института целлюлозно-бумажной промышленности (ВНИИБ), а также интервью и опубликованных отчетах и тематических книгах по истории и современности СЭВ. В докладе я покажу, что для акторов всех уровней технология сама по себе должна была стать объединяющей силой, и роль специалистов в налаживании связей между соцстранами имела решающее значение. В то же время, с точки зрения советского руководства, правильно организованное сотрудничество в области технологий должно было позволить соцблоку догнать и перегнать запад в ряде направлений. Сотрудничество внутри социализма должно было способствовать технологическому росту в каждой стране и в блоке в целом, чтобы помочь решить проблему отставания от Запада. Особенно это касалось новых областей, где СССР не обладал большим технологическим потенциалом, таких как производство современных видов упаковки, переработка отходов, очистка промышленных сточных вод и других темах, которые регулярно включались в повестку сотрудничества.  Иными словами, советские институты рассматривали социалистическое сотрудничество как ресурс для развития новых направлений. На практике эффективность сотрудничества зависела не только от экономического и технологического уровня страны, который, как известно, был очень разным, но и от конкретного предприятия, института и даже людей. В этом смысле социалистическое сотрудничество в области технологий приносило пользу в одних областях, а неудачи в других зависели от того, насколько сильными были сотрудничающие учреждения. Эти ситуационные результаты противоречили «высоким» ожиданиям советского руководства, во-первых, в области интеграции блока и, во-вторых, в плане повышения технологического уровня социализма. Не менее важно, что в процессах сотрудничества специалисты из различных технологических, исследовательских и экономических институтов создавали стабильные сети, которые также налаживали связи с капиталистическими странами. Одни и те же специалисты часто ездили как на Восток, так и на Запад, делая связи глобальными и расширяя границы. В некоторых случаях, впрочем, мотивация к поездкам за границу заключалась не только и не столько в профессиональной задаче, но в потребительских представлениях о выездах. Специалисты одновременно трансформировались в советских потребителей, стремясь привезти более квалифицированные и ценные потребительские товары и посмотреть на лучшие условия жизни. В целом, сотрудничество в области науки и технологии в СЭВ продемонстрировало, что советские претензии на политическое доминирование сочетались со слабость статуса СССР в целом ряде технологических областей.

 

 

Алексей Собисевич

Институт истории естествознания и техники РАН

Экологические исследования по программе СЭВ: «модельные области» и разработка оценки влияния промышленности социалистических стран на окружающую среду

В 1972 г. в странах Совета экономической взаимопомощи были начаты экологические исследования, в рамках которых создавались полигоны, называемые «модельными областями». Они размещались вблизи крупных промышленных предприятий и рекреационных зон. На этих территориях «модельных областей» предполагалось исследовать не только влияние процессов индустриализации и урбанизации на окружающую среду, но и влияние окружающей среды на экономическое развитие близлежащих территорий.

В 1977 г. в Чехословакии состоялся симпозиум Комиссии по проблемам окружающей среды Международного географического союза, в ходе которого его участникам продемонстрировали результаты проведения экологических исследований по программе СЭВ. В Чехословацкой ССР «модельные области» были созданы на территориях, которые имели проблемы в сохранении окружающей среды. Горно-индустриальный район около г. Оставы характеризовался развитой металлургией и угледобычей, которая пагубно воздействовала на располагающуюся неподалеку рекреационную зону Бескид. Промышленность Люберецкой агломерации также оказывала антропогенное воздействие на рекреационную зону в районе Изерских гор. Чехословацкие ученые продемонстрировали коллегам из стран СЭВ успехи, достигнутые в очистке воздуха от пылевого загрязнения, рекультивации отвалов и восстановления поверхности в местах проседания грунта под шахтными выработками.

«Модельные области» в странах СЭВ создавались параллельно с «биосферными заповедниками», необходимыми для проведения экологического мониторинга странами-участницами Стокгольмской конференции ООН по проблемам окружающей среды 1972 г. Однако имелся ряд нюансов, который определял различия между этими типами территорий, используемых для исследований антропогенного изменения природной среды. «Модельные области» были предназначены, прежде всего, для оценки воздействия промышленности на население и природу. Страны СЭВ обменивались между собой стратегически важными данными о стоянии природной среды в условиях «холодной войны», что было невозможно в случае совместных исследований с западноевропейскими или американскими исследователями. Например, советско-американское сотрудничество по созданию в двух странах «парных» биосферных заповедников находилось под строгим контролем регулирующих органов.

Экологические исследования, проводимые по программе СЭВ, по своим подходам значительно отличались от экологических исследований, проводимых в капиталистических странах. Различия определялись, прежде всего, в невозможности применить в социалистических странах компенсационный подход, используемый для «наказания» собственника промышленного предприятия, нанесшего ущерб окружающей среде. Для стран СЭВ был применим только принцип минимизации экологического ущерба при выполнении плановых показателей, стоящих перед промышленными предприятиями региона. В СССР эти расчеты были возложены на Центральный экономико-математический институт АН СССР, сотрудники которого делились своим опытом с коллегами из стран СЭВ.

К 1980 г. ученые, продолжая сотрудничество в рамках программы СЭВ «Разработка мероприятий по охране природы и природных ресурсов», намеревались получить новые результаты исследований модельных областей, которые позволили бы оценить воздействие различных отраслей хозяйства на окружающую среду. В своем докладе я постараюсь дать ответы на следующие вопросы: В какой мере «модельные области» смогли решить вызовы, стоящие перед промышленностью стран СЭВ?; «Насколько важен был «трансфер» знаний между учеными стран СЭВ для решения поставленных задач?; Как проявлялось параллельное существование «биосферных заповедников» и «модельных областей»?

 

 

 

 

 

 

---

[1]Comecon revisited. Integration in the Eastern Bloc andEntanglements with the Global Economy, 2017, p. 142.