• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Бакалаврская программа «Социология и социальная информатика»

07
Апрель

Жизнь и смерть в Воркуте

В первой половине июля экспедиционная команда Центра молодежных исследований побывала в Воркуте. Студенты — социологи и историки — изучали молодежные сцены, разведывали территорию и формировали представление о самом восточном городе Европы за полярным кругом. С какими впечатлениями они вернулись и что им удалось разузнать – читайте в репортаже Ахмедовой Аделины, студентки ОП «Социология и социальная информатика».

Даже спустя несколько недель по возвращению из поездки продолжаешь сравнивать город, в котором находишься сейчас, с Воркутой. Вспоминаешь простирающуюся во все концы тундру, думаешь о вечной мерзлоте той земли, переживаешь за работников шахт и строишь будущее заброшенным зданиям. В Воркуте удивительным образом сталкиваются жизнь и смерть: открываются спортивные клубы, еще действуют рынки, собираются шумные компании возле торговых центров, а на фоне – разрушающиеся постройки, заброшенные здания с обугленными стенами и обвалившейся крышей, где уже давно не живут люди, наполовину обгоревшие школы. И мало кто из местных обращает внимание, большинство привыкло. Опустошение происходит поступательно и давно – с развала Советского Союза.

Погружение

С чего начинать рассказ о Воркуте – не слишком очевидно. То ли с того, что Воркута – моногород, основное производство которого сосредоточено на добыче угля, то есть существует одно градообразующее предприятие - “Воркутауголь”. В Советское время действовало 20 шахт, сейчас осталось четыре, плюс один угольный разрез – после перехода от плановой экономики к капитализму производители добывают ровно столько, сколько нужно на рынке. В городскую среду больше не вкладываются так сильно, как это было в прошлом веке – тогда работали заводы, повсюду возникали Дома Культуры, появлялись театры, в том числе из-за того, что доходы от добычи угля шли на благо города. А теперь все то, что было когда-то возведено, медленно и верно движется к своей закономерной гибели.

Почему гибели? И почему эта гибель закономерна? Здесь надо вернуться к истории Воркуты, и может быть, погружение стоило начинать с этого: если говорить простыми словами, город был создан искусственно ради вполне точечных целей – добывать уголь, осваивать землю, чтобы у Советского Союза были ресурсы. Первые люди здесь появились менее ста лет назад. Выстраивался город силами политических заключенных – когда их сюда сослали, инфраструктуры не было никакой. Когда наша экспедиция ближе к концу поездки отправилась на автобусную экскурсию по кольцу вокруг Воркуты, мы видели бараки того времени – две слабенькие стенки и насыпанные между ними камни для утепления. Неудивительно, что из тысяч этих первопроходцев в живых осталось лишь несколько десятков.

Потом уголь стал выходить из технического обихода, на смену пришли новые источники энергии. Сменился фокус. И Воркута перестала быть столь важным центром добывающей промышленности, уменьшились темпы и масштабы добычи. На шахты пришли частные фирмы, пускай и тесно связанные с новым государством, уже Российской Федерацией, и те доходы, что приносили шахты, перестали утекать в развитие города. Сейчас регион является принимающим, дотационным, то есть Воркуте требуются деньги, а не Воркута поставляет деньги. В 2009 году шахтерская Воркута вошла в федеральный список моногородов России, в которых необходимо решить проблему перехода на многоотраслевую структуру. В 2011 году Воркута была включена в список наиболее проблемных моногородов России, которым в первую очередь будет оказана федеральная поддержка.

То ли начать стоило с того, что Воркута – это город, расположенный на крайнем Севере, за полярным кругом. Климат там суровый – зима длится большую часть года, практически девять месяцев из двенадцати. И это не слабые и ленивые питерские заморозки, а сплошь минусовая температура, сугробы высотой по два метра и пурга. В такую погоду даже выходить из дома не сильно хочется. Зато в +15 люди ходят в футболках и шортах – для них это уже тепло. К тому же, полярная ночь и полярный день.

А может, правильнее было сперва заметить, что в Воркуту не добраться на машине – дорог нет. А строить дорого – вечная мерзлота, север. Где-то на окраине находится небольшой аэропорт – по слухам, самолеты летают несколько раз в неделю. Единственный доступный транспорт, связывающий «большую землю» с Воркутой – это железная дорога. Поэтому наша экспедиция прибыла в Воркуту на поезде, от Санкт-Петербурга мы ехали 46 часов.

Вот такая она, Воркута. Теперь, если еще не сформировалось представление, куда забралась наша экспедиция, то лучше загляните в интернет или посмотрите фотографии. А если представление нарисовалось, то движемся дальше.

© Из личного архива участников экспедиции
Цели и методы

Для того, чтобы самим понять, по какому ветру держать свои исследовательские носы, еще на подготовительном этапе, который длился ровно две встречи, 3 и 4 июля, мы изучали статистические данные по Воркуте, демографию, экономику, молодежную и миграционную политику – все то, что можно было нарыть в интернете на более-менее официальных ресурсах. Делали презентации, затем рассказывали друг перед другом и обсуждали.

Исследовательский вопрос перед нами стоял широкий: требовалось понять, как и чем живет молодежь в Воркуте. Куда ходит, каких мест избегает, где проводит свободное время, какой тип отдыха предпочитает, какие планы строит на будущее и как относится к прошлому, в частности, к Гулагу, который когда-то располагался на территории Воркуты. Те из участников экспедиции, кто имел свой прямой интерес, могли углубиться в какую-либо тему по своему желанию, каждому давалась определенная свобода действий – тем более, если было представление, как это можно применить. Экспедиция была скорее разведывательная. Мы не планировали собирать точечные конкретные данные, не строили гипотезы на основании прежде вычисленных количественных измерений. Мы ехали наблюдать, фиксировать, вырисовывать общую картину, дрейфовать по городу, затем брать интервью и беседовать с разными людьми.

Почти каждый человек, выясняющий, что мы собираемся ехать из Петербурга с исследованием, а затем и почти каждый информант в самой Воркуте первым делом вопросительно поднимал брови: «А почему именно Воркута?». Ответ приходилось начинать издалека: в двухтысячных годах Елена Омельченко (директор Центра Молодежных Исследований) вместе с британской коллегой Хилари Пилкингтон уже проводили в Воркуте исследовательскую работу, внедрялись в субкультурную сцену: узнавали больше о жизни скинхедов, снимали про них видеоматериалы и после – писали научные статьи. Спустя декаду лет социологи вернулись в этот город, в том числе для того, чтобы заглянуть в нынешнюю субкультурную составляющую. К тому же, как объяснили нам наши руководители Елена Омельченко и Надежда Нартова, Воркута – это что-то нетривиальное, а потому интересное для изучения. Методы у нас были строго качественные: наблюдение, эмоциональное включение, ментальная карта – это когда информант изображает карту города своими глазами, в какие места он ходит, а в какие нет, где, по его мнению, центр, и так далее. Основным инструментом были полуструктурированные интервью и беседы.

Поскольку ехать до Воркуты предстояло двое суток, интервью-гайд мы разбирали прямо в плацкартном вагоне, собираясь в одном из боковых отделений, где обе полки были оккупированы представителями нашей экспедиционной команды. Надо было видеть лица пассажиров, когда дюжина начинающих ученых окружали небольшой столик, склоняясь над листком бумаги А4, наперебой убеждая друг друга, какие блоки стоит добавить, а какие вопросы лучше подкорректировать. В дороге мы успели прочитать несколько глав из книги Елены Омельченко и Хилари Пилкингтон про скинхедов и статью про Воркуту британской ученой-социолога.

Внутренний мир

Первые два дня, включая день приезда, понадобились исследовательской команде, чтобы разобраться в устройстве города и научиться ориентироваться в однообразных многоэтажках. Сразу после поезда, заселившись в номера и передохнув, мы направились к центральной улице – улице Ленина, оттуда – в другие районы, и ненароком обошли добрую половину города. Гуляли вдоль заброшенных магазинов, мимо пустых окон складов и мертвеющих жилых домов. Все эти изображения наводили удручающие, серые мысли, полные тоски и негодования. Зато возле гостиницы Воркута, точки концентрации основных развлечений города, было людно, кипела жизнь: за столами в кафе сидели группы подростков, некоторые из них – с разноцветными волосами и в модной одежде, возле торгового центра кучковались молодые люди взрослее. Так, мы были туристами, только прибывшими, любознательными, но еще не слишком внимательными к деталям. Мы еще только создавали наброски города на воображаемой карте Воркуты в наших головах и представляли, куда можно будет пойти на поиски информантов.

В тот же вечер старшие научили нас особому способу изучения города – дрейфу, так что, поделившись на команды, весь следующий день мы дрейфовали, то есть перемещались по городу так, как хотелось, куда глядели глаза, определяя пространства. Выстраивали опытным путем карту Воркуты более подробно, включая собственные эмоции и ощущения: где было комфортно, где нет, в каких местах и как вели себя люди. Наблюдали, где находятся узлы и центры притяжения. Каждая команда ходила своими маршрутами: кто-то заглянул в местную церковь (в Воркуте церкви – не частое явление, потому что город застраивался во времена СССР, где устанавливался принудительный атеизм), кто-то прогулялся по парку с красивым озером и мозаикой по бортику. Кто-то добрался до района Тиман и наткнулся на заброшенный Шахтерский район, где практически все дома выглядели ужасающе – выбитые стекла и двери, мусор внутри квартир и полуразрушенные стены с крышами. Кто-то оказался у стадиона, где открывалась перспектива на заброшенные поселки — с одной стороны, и на спортивную площадку с играющим в футбол детьми — с другой. Вновь пролегающая граница между жизнью людей и вымиранию города.

Заброшенные поселки – это те места, которые были прежде образованы для жизни шахтеров. Пятиэтажные дома, Дом Культуры, детский сад, школа - все для жизни. Но когда переставала действовать и закрывалась шахта, изживал себя и поселок. Так, если пройти по мосту через реку Воркута, можно оказаться в поселке Рудник —с него начиналось строительство города, в нем была образована первая шахта. В Руднике уже давно нет ни одного жилого дома. Все постройки, которые находятся там, постепенно осыпаются, облазят стены, обваливаются крыши. Пустые черные окна. Растительность захватила основные дороги, и можно подумать, что ты находишься в каких-то джунглях, когда бродишь там. Настоящая смерть поселка, но и в этом местные жители находят плюсы для жизни — люди жарят там шашлыки, играют в пейнт-болл и страйк-болл, устраивают квесты, школьники приходят туда просто ради забавы.

© Из личного архива участников экспедиции

Рабочий процесс

В каждом месте команды старались пообщаться с жителями города и задать хотя бы пару вопросов, а лучше – договориться на интервью. Мы знакомились с молодыми работниками кофеен прямо на их месте работы, подходили к спортсменам на скейт-площадке, подсаживались к юношам на фуд-корте, заводили разговор с парочками, мирно прогуливающимися по набережной озера. Зарекрутировав одного человека, то есть договорившись на интервью, просили его дать контакты знакомых, которые были бы не против побеседовать тоже, или разрешали приводить друзей прямо на интервью, чтобы было больше материала.

Другой эффективный способ рекрутировать людей, и, как мы выяснили, самый эффективный – искать потенциальных информантов через социальные сети. Многие так и делали: писали администраторам крупных воркутинских групп «ВКонтакте», находили сообщества студий вокала и волонтерских организаций, связывались через «Твиттер» с представителями местной газеты. Пытались рекрутировать даже через «Тиндер», но ресурс, по всей видимости, не пользуется популярностью среди тех, кто ищет свою любовь – на всю мужскую половину «Тиндера» пришлось не больше пятнадцати профилей.

Внушительная часть из тех, кого мы встретили или разыскали через интернет, на просьбу дать интервью соглашались охотно. Для Воркуты с населением в 50 тысяч, тем более, для молодых людей, приезжие из Санкт-Петербурга, интересующиеся жизнью в этом небольшом далеком городе, были диковинкой и отличным способом необычно убить время. Как правило, информантам требовалось время чтобы раскрыться, привыкнуть к формату беседы, но когда это случалось, жители города свободно обсуждали всевозможные темы, высказывали свое мнение. Многие с удовольствием проводили небольшую экскурсию. Хотя были и те, кто отказывались от интервью, то ли боясь, что их ответы станут известны друзьям или знакомым, то ли просто стесняясь разговаривать на личные темы с незнакомыми людьми.

По итогу дня, каждый участник команды писал полевые дневники – это обязательный компонент экспедиции. Дневники было вести сложно – после тяжелого дня, насыщенного разговорами и впечатлениями, организм уставал и перегружался. Вдобавок, практически каждый вечер вся наша женская экспедиционная компания собиралась в одной из комнат гостиницы, чтобы обсудить полученные данные и исследовательские находки, поделиться местами, где можно побывать, чтобы найти информантов или понять Воркуту лучше. Вечером мы проговаривали планы на ближайшее будущее и рассказывали о договоренностях: во-первых, чтобы случайно не пересечься местами или информантами, и во-вторых – в целях безопасности. Иногда внутри команды приходилось делиться на пары или оставлять одного участника экспедиции наедине с информантом, но все было продумано. Одна команда даже подключила геолокацию, и по картам можно было всегда отследить, где находится тот или другой участник.

Спустя неделю в нашем арсенале были 22 интервью длительностью от получаса до почти двух часов, а также 4 беседы – разговора по ходу прогулки или, например, как это было с работником кофейни, когда девочки разговаривали с ним, пока он занимался своими делами и варил кофе клиентам. Среди информантов и собеседников числились самые разные представители молодежи и не только:

— бариста одной из кофеен
— молодой предприниматель
— один из фотографов газеты
— работницы городского архива
— редактор одной из газет
— кальянщик
— член союза молодежи
— шахтер
— выпускник школы

Нашей экспедиции даже удалось встретиться с мэром города – Игорем Гурьевым. За два часа встречи не осталось ни одного не заданного вопроса, более того, мэр отвечал на многие чаще, чем они успевали появиться. Мы узнали, что с 2016 года Воркута принимает участие в федеральной программе по улучшению городской среды, выделяется финансирование. Оттуда новая краска на домах центральной улицы, покрытие на детских площадках, ремонт дорог. Но городским властям все равно приходится сложно, даже сотрудничество с «ВоркутаУголь» не дает много пользы – денег недостаточно для всех нужд города. Узнали о спортивных центрах, которые открываются в том числе благодаря этой программе. А еще мэру города Воркуты всегда можно написать во «ВКонтакте» – в личные сообщения или прямо на стену, поделиться проблемой, сфотографировать яму на дороге или попросить вывесить информацию о грядущем мероприятии.

© Из личного архива участников экспедиции

Под конец поездки разговаривать с информантами становилось все сложнее. Поначалу было полным полно неизведанных тем, каждый новый ответ проливал свет на что-то прежде неясное и закрытое. Молодые девушки и юноши рассказывали об опасных местах, которых, вопреки ожиданиям, оказалось не слишком много, делились проблемами в городе – нечем заняться, некуда сходить. Часто со всех стороны мы слышали о смерти города, зачастую информанты озвучивали схожие формулировки с самого начала беседы. Еще больше и еще чаще мы слышали о желании сменить место жительства, переехать. Необязательно даже в Москву или Питер, просто куда-нибудь, где теплее, куда-нибудь, где больше возможностей. При этом мы замечали, что переезд — это нечто общее, что витает в городе, но это лишь отложенный план, который не является первым приоритетом. Никто не сидит на чемоданах. Но идея звучит, и идея навязчива (но опять же, не среди всех жителей поголовно, были и патриоты Воркуты).

Но, несмотря на это, в каждом информанте мы видели жизнь, каждый молодой человек занимался чем-то своим, развивался или развивал город. Ощущалось в этом грандиозное противоречие – с одной стороны, делать в городе нечего, с другой – многие молодые люди находят использование своим талантам и навыкам. Особенно приятно было слышать истории о переезде в Воркуту — а не из нее - и успешной самореализации. Так или иначе, ближе к завершению поездки чувствовалось насыщение городом – знаний о Воркуте было так много, что временами тянуло самим поделиться с информантами какими-то деталями истории города или особенностями политики местной власти (особенно после встречи с мэром).

Подробнее об итогах экспедиции можно будет узнать позже, когда выводы будут оформлены и поделены на подтемы исследования.

© Из личного архива участников экспедиции

Жить или не жить

Сложно передать ту гамму эмоций, которая неизбежно накатывает, когда перед глазами появляется очередное заброшенное здание. Пустые окна смотрят жалостливо и уже безнадежно, горелые стены внушают тоску. Доски и стекла, разбросанные тут же, прямо возле здания, наводят на мысли о разрушении и смерти. Но действительно ли город умирает? Уже три года как площадки на центральной улице преображаются, здания обретают яркий окрас стен, открываются спортивные клубы, а те, кто остались и остаются, подают все признаки жизни, находят себе место и в глазах многих жителей горит огонь. Они достают модную одежду через интернет, преобразовывают заброшенные школы под крытую скейт-площадку, занимаются развитием культуры, ставят постановки и пишут все новые материалы в газеты. Есть в этом что-то чарующее, когда воркутинец или воркутинка с гордостью говорят о городе, и признаются, что не собираются уезжать.